Над головой зашуршали деревья, заглушая мое неспешное бегство от неизбежного. Я понимал, что раненый и с одной невзрачной палочкой не смогу ничего противопоставить даже одному зверю. Мое ближайшее будущее – быть разорванным на части дикими животными.
Лес вокруг стал враждебным и гнетущим.
– Оууууу, – зазвучал боевой клич нескольких особей.
Я обернулся и увидел несколько смазанных движений среди деревьев.
– Черт.
Я почти побежал вперед, забыв о боли в ногах, вялых конечностях и отсутствии сил. Деревья вокруг были слишком толстыми, чтобы забраться на них, да и забравшись, я не смогу сидеть там вечно. А звери будут ждать.
Оглядываясь по сторонам, я искал еще какое-нибудь оружие, еще одну палку.
– Оууууу, – снова раздался вой.
Силы подходили к концу, дыхание участилось. Я почувствовал себя загнанной дичью, на которую с улыбками и пьяным весельем охотились в старину. Мои уши словно улавливали громкое дыхание десятка глоток, и капающие от предвкушения слюни хищников отзывались в голове эхом. В глотке стало холодно от учащенного дыхания, в груди сдавило, и ноги начали подгибаться. Мне показалось, что по ноге ударило что-то мягкое.
Это ведь была ветка или я схожу с ума?
– Гхрррх, – услышал я справа рычание, но даже не повернул голову.
Впереди блеснул яркий свет, но сил ускориться уже не было. Я понимал, что плотность леса становится меньше, и возможно, там будет спасение. Возможно, там будет нечто, что позволит мне выжить. Нужно только успеть.
Что-то попыталось схватить меня за ногу, я резко развернулся и увидел дикие черные глаза на серой морде. Эти глаза смотрели на меня со спокойной уверенностью в своей победе. Справа и слева появилась еще пара глаз. Мой собственный взор был залит потом, и я чувствовал себя бегущим в темном тоннеле с сужающимся кругом обзора, как гаснущий ламповый телевизор. Глядя по сторонам, я заметил, что твари идут спокойным, уверенным шагом, и это значило лишь одно – я передвигаюсь как улитка.
– Нет! Мне нельзя! – выкрикнул я хриплым голосом.
Внезапно лес оборвался, и буквально вывалившись на светлую поляну, укрытую зеленым покрывалом, я почувствовал, как мне в спину что-то врезалось. Я хотел удержаться на ногах, но это было физически невозможно. Падая, я перекрутился лицом вверх и, выставив палку вперед, словил чью-то пасть, которая вырвала ее у меня из руки и вцепилась в пальцы.
Хруст.
Я никогда даже не представлял себе, что услышу хруст моих выдираемых пальцев. Как кто-то с рычащим удовольствием будет пожирать мою плоть. Визжа и хрипя от боли, я машинально прикрывал свободной рукой лицо, чувствуя, как тяжелые острые зубы цепляются за нее.
Внезапно я перестал чувствовать боль. Перед моим взором дергались облака, и вместе с этим трепыханием внутри стала угасать ноющая пустота.
Да, так даже лучше.
– Та-а, сон-на! За кем’е баэк т-тэ! Гхену химаэ! Гхену!* – услышал я взволнованный девичий голос.
Сая…?
Я встречу Саю…
*******
– *Отец, скорее! Ты должен помочь ему! Прочь твари! Прочь! – голосила завернутая в короткое зеленое пальто светловолосая девочка. Большущие черные ботинки резко выделялись на ее тонких ногах, а ладони были спрятаны в перчатки с обрезанными пальцами.
– Я и так спешу, как могу, дочь! – ответил ей запыхавшийся, немолодой мужчина.
Двое бежали по красивому полю к стае голодных сероволков, пирующих на теле атлана.
– Леа, выпусти волну, скорее! – скомандовал мужчина.
Девочка, не добежав до цели добрых пять шагов, взмахнула ладонями сверху вниз, и сероволки, заскулив, пригнули головы, почувствовав волну острого пронизывающего ветра. Издав недовольный гортанный рык, трое хищников нехотя попятились от добычи и, развернувшись, скрылись за стеной деревьев.
– Ох ты ж, папа. Это ужасно! – взглянув на то, что сотворили сероволки, Леа не знала, к чему прикасаться на этом истерзанном куске мяса.
Запыхавшийся мужчина подбежал к нужному месту и расстегнув свое коричневое пальто, уверенными движениями перевернул тело атлана на спину.
– Черт, – округлив глаза, сказал он, оценив повреждения взглядом бывалого целителя. – Я…не уверен, Леа.
– Нет, папа, ты сможешь. Я знаю! Мы не можем бросить его, он ведь еще дышит! – эмоционально выпалила девочка.
Мужчина нервно вытер рукавом со лба пот и, расположив ладони над горлом полутрупа, начал вливать ману. На глазах, рваная рана начала закрываться, а хрипы, исходящие от разорванного горла, затухать. Затем мужчина, затаив дыхание, перевел взгляд на виднеющиеся белесые кости на руках и начал вливать ману в места лишенные мяса и мышц.
– Хорошо. Вот так. Ты выживешь, – ласково говорила девочка, поглядывая на работу отца.