Вместе с этим, ментальная дрожь усилилась, и я ощущал ее отклики яснее, чем когда-либо.
Напряженная борьба продолжалась до тех пор, пока леска не оказалась почти на таком же расстоянии как обычно, только не огрызком, а полноценной, связывающей меня с Сосудом нитью. И когда я это осознал, тянуть стало намного легче, будто сила, удерживающая ману с той стороны, перестала играть со мной в перетягивание каната и полностью отпустила.
Сделав последний рывок, я внезапно почувствовал сильнейшую слабость, стало почти невозможно удерживать картинку, и вернулось ощущение тела. Я будто выбрался из глубокого сна или комы, как показывают в кино. Тело плохо слушалось, а сознание уплывало.
Разлепив глаза, я тут же их зажмурил, не в силах смотреть на слишком яркое освещение в комнате.
Несмотря на сравнение с пробуждением, самочувствие было дерьмовее некуда, и поддавшись слабости, я погружался в сон. С улыбкой. Ведь я определенно обнулил Сосуд и прорвался на вторую ступень.
…
Так уж, видимо, судьба раскинула карты, и стук в дверь будит меня слишком часто, чтобы не замечать этой закономерности.
В этот раз мне снова снилась семья, но это был не счастливый сон, хоть и начинался очень приятно.
Я был уже взрослым, но все остальные считали это нормой и фразы были сформулированы как обращение к ребенку.
Мы приехали в гости к бабушке Элизабет, и дедушка Байрон был еще жив. На столе стояла индейка и другие яства. Элизабет неустанно нахваливала идею матери наготовить блюда разных народов и вместе с этим забавно ругалась, когда та обращалась к ней не по имени. Они пили белое вино и слушали Синатру. Отец с дедом Байроном смотрели футбол, а я приглядывал за Лизи с Кернисом, которые были совсем детьми и бегали вокруг стола.
Все было радужно, и ощущая себя сравнительно осознанно, я не хотел просыпаться. Ровно до того момента, как Кернис увеличился в размерах до подростка и стал заманивать маленькую сестру в комнату. Я кричал, надрывая связки, но губы лишь безмолвно раскрывались. Никто не обращал на это внимание, а мое тело не хотело двигаться.
Вяло поднявшись, я подошел к двери с мыслью послать подальше, кого бы там ни прислал мне мир.
– Что надо, – резко буркнул я, выглянув через щель.
Паренек вздрогнул и, быстро заморгав, ответил:
– Ох, господин, вы наконец отозвались.
– Отозвался, но хотел бы не отзываться, – сказал я какую-то чушь и хотел уже захлопнуть дверь, но тут наконец проснулся мозг.
Я дернулся и спросил, сколько был вне зоны доступа.
– Эм, двое суток, господин, – вежливо ответил парень в костюме дворецкого и фартуке. – Мы со всей ответственностью оберегаем личное пространство наших посетителей, но оплаченные вами двое суток закончились и…
– И вы пришли за деньгами. Секунду, – буркнул я и, захлопнув дверь, отсчитал нужную сумму. – Держите, здесь еще на пару дней. И пожалуйста, принесите мне еды. Быстро и много. Не жирной.
Белолицый брюнет поклонился и поспешил выполнять заказ.
Я снова упал на кровать и, несмотря на все еще испытываемую слабость в теле, мгновенно создал сгусток огня.
Как и прежде, шарик появился со слабеньким "пахп" и по моему желанию замер прямо передо мной. Я хотел вглядеться в структуру и приметить какие-нибудь изменения, ведь мой Сосуд эволюционировал, а значит, мана тоже изменилась. Но прежде чем что-то увидеть, я почувствовал. Призвав структуру, я осознал, что она стала гуще и плотнее.
А еще уменьшилось количество затрачиваемых на структуру фер. Мозг машинально выдал цифру равную четырем.
Отозвав умение, я вгляделся в Сосуд и понял, что дымка, наполняющая его, стала темнее. Без моего сознательного влияния. Мозг сам выдал мне эту картинку.
Но вместе с радостью прорыва меня настигли и плохие новости.
– Вот дерьмо, – выругался я, поняв, что смотрю не на полный маны Сосуд, а на ту же картину, что предстала передо мной впервые, когда я вообразил емкость с маной.
Сосуд снова был не полным, и я удостоверился в этом, вытянув всю ману, движение которой перервалось, достигнув уровня голени.
Парень принес еду, и пока мой желудок радовался, как оказалось, обеду, я прогонял ману по телу и издевался над потоками как мог, пытаясь понять, не изменилось ли что-нибудь в контроле над ней. Если не изменилось, значит проблема с повышением ступени – не проблема, а если изменилось – нужно было думать, как двигаться дальше.
Все оказалось, как обычно бывает, двояко. С одной стороны, я делал с уже темно-синей дымкой все, что делал до этого, но давалось это не так легко, как раньше.
Нити вытягивались как обычно, и я закручивал их в разные фигуры, но приходилось постоянно концентрироваться на процессе, а не формировать за секунду времени. Это раздражало. Напоминало обращение с ноутбуком для серфинга в сети после игровой машины.