Взору его предстал небольшой, сверкающий тропической белизной полупустынный пляж. Обещанный бар приветливо колыхал пальмовыми листьями своей крыши в шагах тридцати от прибоя. Стайка щебечущих девушек в бикини и парочка рельефно-мускулатурных мальчиков активно балдели в его тростниковой прохладе. У деревянного причала, пристроенного к длинному бетонному волнорезу, горделиво покачивалась роскошная, отделанная медью и хромом прогулочная яхта. Полюбовавшись, но, видимо, ничем из перечисленного не прельстившись, мотоциклист обернулся к главному зданию, располагавшему с этой стороны увитой плюшем и диким виноградом террасой. С террасы доносились голоса официанток вперемешку с характерным звоном расставляемой посуды, и проницательный мотоциклист сразу догадался, что именно здесь посетители вкушают роскошные ужины и, возможно, предаются зажигательным танцам. Заглянуть, не привлекая нежелательного внимания, под зеленые покровы террасы, находившейся на уровне второго этажа, представлялось маловероятным. Экстрим в перечне соблазнов этого заведения отсутствовал. Мотоциклист, не раздумывая, отверг эту мысль и двинулся вдоль здания к противоположному торцу, где и обнаружил вход в еще один бар.
У входа стоял чернявый парень с колючим взглядом, плохим настроением и никудышными нервами, одетый в явно неуместную длинную серую куртку и камуфляжные штаны. Причем свою правую руку этот мизантроп откровенно покоил за пазухой.
– Зякрита, – не дожидаясь вопросов, неприязненно бросил чернявый чернокожаному.
Мотоциклист остановился, призадумался и вдруг… улыбнулся. Его улыбка была молодой и обаятельной, в глазах мерцала застенчивость, голос звучал искренне и доверительно.
– Да я на минутку, земляк. Мне Мартимьянычу только пару слов шепнуть…
Чернявый на мгновение замялся, расслабился, за что немедленно поплатился, получив рифленой подошвой тяжелого ботинка по небритому кадыку. Ударом его отбросило к стене, по которой он и сполз на выложенную затейливой плиткой дорожку. Выскользнувшая из-за пазухи рука разжалась, и большой черный пистолет моментально сменил хозяина. Проверив обойму и переведя рычажок режима огня с автоматического на одиночный, мотоциклист надел шлем, опустил забрало и бесшумной черной тенью исчез в проеме.
За дверью оказался пустой и прохладный предбанник. Вход в бар прикрывала густая завеса из разноцветных бамбуковых палочек. Мотоциклист неслышно подкрался к ней и заглянул в одну из щелочек.
Бар сиял электричеством. В нескольких шагах от входа стоял вполоборота еще один чернявый в таком же странном демисезонном прикиде. Правда, в отличие от первого, этот под курткой ничего не прятал, напротив, демонстративно поводил АКСУ с незаряженным подствольником. Чуть поодаль виднелся столик, за которым бок о бок сидели молоденькая девушка с заплаканным лицом и бледный светловолосый мужчина лет тридцати. Руки их покоились на столе ладонями вверх. Ни дать, ни взять, прилежные школьники… Впрочем, девушка оказалась не столь уж прилежной, увлеклась посторонним предметом, уставилась на бамбуковые палочки, чуть вздрогнула, удивленно вскинула брови, что, естественно, не укрылось от внимания наставника с автоматом. Чернявый стремительно обернулся… но мотоциклист с проворством колобка, удирающего от зайца, уже катился кубарем ему в ноги. В следующее мгновение рифленый ботинок врезался автоматчику в мошонку. От дикой боли тот потерял сознание раньше, чем рухнул на пол. Кто-то сдавленно вскрикнул «ложись!». Девушка юркнула под стол, мужчина, резко откинувшись на спинку стула, повалился навзничь, мотоциклист пристроился, как к мешку с песком, к бездыханному телу автоматчика. Их примеру с разной степенью сноровки и прыти последовали все прочие. В вертикальном положении осталось только двое серокурточников: один с пистолетом, другой – с обрезом дробовика. Мотоциклист дважды выстрелил в последнего. Одна из пуль вышибла оружие вместе с пальцем. Раненый пронзительно заверещал. Второй в смятении присел на корточки. Следующая пуля, выпущенная мотоциклистом, срикошетила от пола в стену, от стены в потолок. В общем, навела визгом жути.