— Так тебе и надо! — Я чуть не кидаю в Луи тарелкой. — Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты меня выставил, выкинул вон на растерзание этому психу. Еще чуть-чуть — и он бы мне показал где раки зимуют.
Большой Луи фыркает:
— Я просил тебя обыгрывать его? Это по моему наущению ты корчила из себя героя-одиночку?
— Никого я не корчила… Я хотела как лучше. А ты даже не позвонил мне. Не поинтересовался, что со мной.
Большой Луи опять фыркает:
— Ну так что же? Значит, меня надо оставить без приличной жратвы? Значит, у тебя нет сил зайти в лавочку и прикупить копченого мясца? Боже ж ты мой! Некоторые люди думают только о себе.
И Луи вгрызается в печенье. Я сажусь рядом, не проронив ни слова. С ним спорить — все равно что с ребенком. Бессмысленное занятие.
— Ты извини, что я тебе не позвонил, — рот у Луи набит, — я не знал точно, что произошло. Все выяснилось только сегодня утром.
— Я тебе не верю. — Мои слова полны горечи. — Как ты мог не знать?
— Все потому, — Луи интенсивно жует, — что урод, который пытался тебя ограбить, в больнице. Челюсть у него сломана в трех местах, и ему надели хороший намордник. Он даже говорить не может. Чего ты его так отделала? Он ведь просто хотел получить свои деньги обратно.
— Это была не я. Его хорошо приложил…
— Знаю, знаю, — отмахивается Луи. — Мой сосед. Мальчишка, который живет этажом ниже. Кто бы мог подумать, что он способен на такое? С виду заморыш заморышем.
— И как вышло, что он тебе ничего не сказал? Не похвастался подвигом?
— А он сразу исчез из поля зрения. Решил себе устроить легкий отдых на те деньги, что ты ему всучила. Объявился только сегодня утром. На члене мозоли, на голове сомбреро, на роже загар, на языке одни матюги. Сразу примчался ко мне и все рассказал. По его словам, схватка завершилась плачевно для одного из участников. Я обзвонил больницы. Тут, мол, племянник обещал прийти и не явился, не случилось ли с ним чего?
— И… ты его разыскал?
— Разумеется. Лежит в Королевском бесплатном госпитале. Медсестра интересовалась, не собираюсь ли я его навестить в ближайшее время. Я сказал, это маловероятно. Еще она допытывалась, есть ли у нас родственники в Германии? Уже несколько дней названивает какая-то дама в растрепанных чувствах. Говорит, из Баварии. Разыскивает Карла. Тебе ничего на этот счет не известно?
— Нет. Представь себе, ничего.
— Знаешь что, — Луи тычет в меня надкусанным печеньем, — тебе крупно повезло, что мальчишка оказался поблизости. Счастье, что нашелся человек, у которого хватило ума послать мальчишку по твоим следам.
— Слушай, давай начистоту. Хочешь, чтобы я тебе спасибо сказала?
— А что? — Луи разводит руками. — Лишнее «спасибо» не повредит.
Так. Это уж чересчур. Я притащилась сюда, прибрала его поганую квартиру, накормила его, напоила, выслушала его стоны и причитания, и я же ему должна быть благодарна! Да он на коленях должен молить меня о прощении! Да он мне обязан по гроб жизни! Вот возьму и уйду сейчас к черту!
— Мне пора. — Я поднимаюсь и раскатываю до сих пор засученные рукава. — Пока.
— Так скоро?
— Черт тебя дери, Луи. Судя по всему, ты полностью пришел в себя. Ты теперь такой же, как всегда. А я-то за тебя волновалась! Ну не дура ли? Волноваться за тебя?
— Погоди. Побудь со мной. Еще не время.
— Чего ради мне торчать здесь? Еще и бельишко постирать? Шнурки погладить?
— Не стоит. Только не торопись. Говорю тебе: еще не время.
— Уж я лучше потороплюсь. Слушай сюда. Ты ведь даже не извинился. Такого натворил и даже прощения не попросил.
Большой Луи тяжко вздыхает. Как кит.
— А обо мне ты подумала? Ты понятия не имеешь, чего мне стоило пережить эту неделю. Ты и представить себе не можешь.
— О тебе? Ты же меня выкинул вон. У меня… до сих пор все ноги в синяках. Я думала… он убил твоего ученика. Мне показалось, Анималист мертв.
— Но ведь он живой, правда?
— Да, живой. И где-то рядом. Вот его выпишут из госпиталя, и что будет? Он ведь меня разыщет.
— Не разыщет.
— Ты-то откуда знаешь?
— Знаю. Он больше близко к тебе не подойдет.
— И это награда, — говорю я сквозь зубы, — за все, что я для тебя сделала. За то, что выслушивала твою слезливую брехню. За то, что установила тебе этот долбаный ящик-клумбу. Мне это надо?
Большой Луи задумывается. Пальцы его мучительно стискивают виски.
— Ты права. — Луи отставляет пустую тарелку в сторону. — Я должен извиниться. Прости меня за разгром в квартире. Прости за то, что выставил тебя. Прости меня за мой непрезентабельный вид. Но, Унгар, ты ведь так ничего и не поняла. Ты же все разрушила. Я у разбитого корыта, разве ты не видишь? Конечно, ты не нарочно, но сделанного не воротишь. Мне теперь отсюда вовек не выбраться.