– Ладно, прости и ты меня… Надо сознаться, что его приезд крепко выбил меня из равновесия.
Она сразу радостно улыбнулась:
– Если ты не хочешь оставаться здесь, давай поедем еще куда-нибудь.
– Это я и хотел предложить… Будем как молодожены, проводящие медовый месяц. Хочешь?
Ее глаза заблестели.
– Как хорошо! – воскликнула она. – А куда поедем?
– Все равно куда, дорогая.
– В Хьюстон?
– Нет, туда – в четверг.
Я не хотел задерживаться в Хьюстоне больше, чем того потребует дело. Кто знает, может быть, шофер все-таки сообщил полиции мои приметы. Рисковать нельзя, особенно сейчас, когда осталось совсем немного!
Она рассмеялась:
– Конечно! Нам ведь все равно, где заниматься любовью…
– Угу…
Я кинул конверт с восемью тысячами долларов поверх вещей в чемодане, а когда она уложила и свои вещи, отнес оба чемодана на веранду и запер двери дома.
– По-моему, нет смысла путешествовать на двух машинах, – сказала она. – Поедем в моей.
Это еще почему?
– Нет, заберем обе. Ты поезжай впереди, до шоссе, а я поеду вслед за тобой. Свой «шевроле» оставлю в Брейворде. Там я возьму ее на обратном пути, когда поеду в Хьюстон.
Она наморщила лоб:
– Но почему ты не хочешь оставить ее? Ведь здесь она в полной безопасности.
– А на чем я буду возвращаться?
Не мог же я сказать ей, что машина нужна мне, чтобы оперативно приехать сюда и выкопать пленку.
– Ну, пусть будет по-твоему, – согласилась она.
Я поставил чемоданы в ее «бьюик», а сам сел в «шевроле». Но машина не тронулась с места. Я попробовал завести мотор еще раз.
Никакого успеха. Сел аккумулятор. Этого еще не хватало! Я попробовал снова. Безрезультатно.
Странно. Динамо работало исправно. Может, где-нибудь нарушен контакт? Я включил фары. Они загорелись, но свет был тусклым. •Вот что значит старая развалюха!
Джулия вышла из «бьюика»:
– Что у тебя случилось?
Я тоже вылез из своей машины:
– Сел аккумулятор.
– Как же так? Ты что, оставил включенным радио?
– В моей машине нет радио… Видимо, тебе придется взять меня на буксир.
Возись теперь с ней!
– Да оставь ее здесь! Поедем в моей…
– Ну-ка, подтолкни, – сказал я и снова сел за руль.
Джулия развернулась, подвела «бьюик» вплотную к заднему бамперу моей машины и начала толкать ее. Таким образом мы и выехали на дорогу. Триста ярдов, а мотор ни разу не чихнул!
Наконец Джулия остановилась и снова вышла из машины:
– В чем же все-таки дело?
– Наверное, контакты. На такой скорости трудно завестись.
Я не мог понять, в чем дело.
– Джон, дорогой, оставь свою развалину и уедем быстрее.
– Не могу же я оставить ее посреди дороги.
Она снова села в «бьюик» и начала толкать мою машину. Но теперь назад. Когда мы снова очутились на лужайке перед домиком, я поднял капот и осмотрел мотор. Конечно, нужен новый аккумулятор. Значит, привезу его на обратном пути. Мне не хотелось возвращаться сюда, но, в конце концов, риск был невелик. Достаточно позвонить в магазин Талланта и убедиться, что он на месте. Я немного успокоился, захлопнул капот, пнул эту развалину по колесу и сел в «бьюик» рядом с Джулией. Мы уехали. Я не мог понять, что же все-таки произошло. Странно все-таки, что мотор так и не заработал. Ведь она протащила мою машину ярдов триста. Этого обычно бывает достаточно, чтобы завести мотор даже у такой старушки.
Ах, да зачем думать над пустяками! Я тряхнул головой, пытаясь отбросить сомнения. Лучше заняться более серьезными вопросами.
Я серьезно ошибался, считая случившееся пустяком, и спустя некоторое время убедился в этом.
Глава 13
Мы остановились в отеле Шривпорта. И, очутившись в номере, сразу же кинулись друг к другу. Джулия, обхватив мою шею руками, обольстительно улыбалась:
– Как здесь хорошо, правда?
– Угу…
А я в этот момент думал, что забыл взять внизу хьюстонские газеты. Джулия прижалась ко мне:
– Поездка в машине всегда вызывает у меня странные ощущения. Это, наверное, от вибрации.
– Возможно, – сказал я.
Она провела рукой по моим волосам и прилегла на кровать. Поджав под себя ноги, она закурила сигарету и хитро улыбнулась мне:
– Кондиционер, ни одной мошки, отличная ванна, хорошее постельное белье… Очень заманчиво, ты не находишь?
– Конечно, заманчиво. Не хватает только одного… Немножко нежности с твоей стороны.
Я тоже закурил и присел на край двуспальной кровати. По-моему, здесь все же что-то было не так. Неприятное, сосущее ощущение начало одолевать меня с некоторых пор. Я не мог отделаться от растущего чувства тревоги. Как будто идешь по болоту с завязанными глазами…
– Не могу понять тебя, – сказал я. – Ведь ты же должна меня ненавидеть…
– Вообще-то должна…
– Но ведь нет?
– А к чему? Все равно это ни к чему не приведет…
Она лениво следила за мной. «Как кошка, – подумал я. – А кто же здесь мышка?»
– Понятно. Когда нельзя ударить в лоб, лучше обойти со стороны.
– Тоже верно… Но почему ты не хочешь понять, что меня просто влечет к тебе?
– Бывает и такое, – сказал я задумчиво.
Я понимаю, тебе все кажется странным, и даже, может быть, подозрительным, – продолжала она, – но говорю честно: в тебе есть нечто такое, что привлекает женщину. И ты напрасно этим не пользуешься!
– Что именно?
– Сама не знаю. Ты твердый, грубый и безжалостный. Точнее говоря, похотливый зверь в обличье человека или что-то в этом роде.
– И ты хочешь сказать, что такие вот грубые самцы тебя притягивают?
Она подняла свои длинные ресницы:
– Неужели ты до сих пор не понял этого?..
Кровь во мне закипела, я не мог больше себя сдерживать и кинулся на нее. Она и не сопротивлялась, опрокидываясь на спину, только странно охнула, и все мои мысли сразу куда-то бесследно исчезли. Я погружался в нее, пока не растворился целиком…
Мы не выходили из номера целые сутки. Нам приносили еду, и я просмотрел все хьюстонские газеты. О Пурвисе больше ни строчки, но это еще ни о чем не говорило. Полиция наверняка не бросила этого дела, просто газеты перестали интересоваться. Эти писаки клюют только на живца, старые сплетни им уже неинтересны. Шофер такси, возможно, также ходил в полицию, чтобы сообщить мои приметы, но об этом ничего не было сказано. И это меня беспокоило больше всего – лучше знать правду, чем находиться в неизвестности.
В воскресенье утром я повел Джулию в кино, а потом мы пошли обедать.
Мужчины повсюду засматривались на нее. Как бы там ни было, а это мне было чертовски приятно. Когда мы вернулись в отель, она была в очень хорошем настроении и ей было безразлично, слушаю я ее болтовню или нет. Она знала, что обстановка благоприятствует любви, что я без ума от нее. И если я иногда ворчал, когда она подолгу наводила красоту или стирала чулки в ванной, то в ответ не слышал ни одного недовольного слова. Самое главное, чтобы я все время был рядом с ней. И она умело добивалась своего.
В понедельник она решила пойти за покупками, и я должен был сопровождать ее. Деваться было некуда, и я поплелся, по дороге размышляя о том, что терпеть осталось недолго. У нее еще осталось долларов триста-четыреста, кроме тех, которые она отдала мне, и пришлось шляться по бесчисленным магазинам и смертельно скучать. Она купила себе новые чулки, рубашку, часто задерживалась перед витринами и вообще вела себя как ни в чем не бывало.
– Тебе не очень скучно, Джо? – говорила она со счастливой улыбкой на устах. – Ведь я стараюсь ради тебя.
Ну прямо молодая жена!
– Нет, совсем не скучно, – ответил я, с трудом сдерживая зевоту.