Никакого ответа.
– Может быть, вызвать его еще минут через десять? – спросила телефонистка.
– Пожалуйста, – сказал я.
Но телефон безмолвствовал и через десять минут, и через полчаса, и через час. Что ж, скорее всего, он уже подыскал себе другую работу и не вернется домой ранее пяти-шести часов.
Я отправился на пляж и провел там весь день, купаясь и загорая, но ни на минуту не забывал о Пурвисе. Около шести вечера вернулся к себе и снова позвонил.
Из трубки донесся грубый мужской голос:
– Вам кого?
– Я хотел бы поговорить с мистером Пурвисом.
– С кем? – рявкнул он.
– С мистером Пурвисом. Пур-ви-сом. Мне сказали, что с ним можно поговорить по этому телефону. Это вы?
– Вас неверно информировали. Он уже давно здесь не живет.
– В таком случае вы, может быть, подскажете, где его найти? Он не оставлял своего нового адреса?
– Нет-нет. Ничего он мне не оставлял, – снова рявкнул грубиян и повесил трубку.
Я застыл у телефона. Что делать? Взять справочник города Хьюстона и начать поочередно звонить всем Пурвисам, пока не наткнусь на нужного? А если он живет в семейном пансионе? Тогда телефон будет не на его имя. Черт бы его побрал! Но что-то все-таки надо делать, иначе так и свихнуться можно.
Когда я застегивал воротничок рубашки, внезапно раздался телефонный звонок. Одним прыжком я очутился у аппарата:
– Алло?
– Харлан?
Сердце мое бешено заколотилось: это был голос неуловимого Пурвиса.
Я перевел дыхание.
– Это опять вы? – сказал я по возможности спокойнее. – Что вам еще нужно?
– Узнать, много ли вам пришлось потратить времени и энергии, чтобы найти меня, – ответил он со смешком.
Откуда этот нахал мог узнать, что я его разыскивал?
– Чтобы найти вас? А на кой черт вы мне сдались?
– Откуда мне знать? Я просто подумал, что если вам вдруг захочется повидаться со мной, то вы могли позвонить в страховую компанию, но она только дезориентировала бы вас, дав мой старый адрес. А поскольку вы меня не искали, Харлан…
В голосе его продолжала звучать явная насмешка, и я понял, что он успел как следует просчитать каждый мой дальнейший шаг. Видимо, в компании у него были свои люди, и теперь он знал, что я заинтересовался этим делом. Ладно, примем правила игры.
– Продолжайте, продолжайте, – сказал я.
– Я подумал, что вам потребуется не более суток, чтобы заинтересоваться этим делом. Ведь компенсацию вы получили мизерную. И красотку на фотографии узнали, не так ли? Вы отлично держались, Харлан, когда я показал вам фотографию, но выдали себя несколько раньше, когда я описал ее наружность. Я не ошибаюсь?
– Согласен, – сказал я. – Мы с ней действительно где-то встречались. Только мне будет трудно вспомнить, где именно. Ведь у меня было много подобных куколок.
– Да, конечно… Впрочем, я и не рассчитывал, что вы сразу все вспомните.
– И вы знаете способ, который поможет мне все вспомнить?
На том конце провода раздался смешок.
– Конечно знаю! Иначе бы не позвонил вам. У меня есть небольшое деловое предложение. Возможно, оно вас заинтересует.
– Что ж, валяйте, выкладывайте. Посмотрим, в чем его суть. А не лучше ли вам приехать ко мне?
Он помолчал.
– Я жду телефонного звонка. И если уйду, рискую пропустить важное сообщение. Может быть, вы ко мне приедете?
Я не стал долго ломаться. Игра стоила свеч.
– Пусть так. Давайте ваш адрес.
Он продиктовал.
– Буду через два часа, – сказал я и повесил трубку.
Глава 3
Мне пришлось довольно долго ждать автобуса, и, когда я наконец прибыл в Хьюстон, было уже начало десятого. Над городом висела большая туча, и по тротуару постукивали капли дождя.
На автобусной станции я подозвал такси, эта поездка заняла не более десяти минут.
Улица, где жил Пурвис, была тихой и безлюдной. Шофер остановился перед двухэтажным домом, в вестибюле которого горела тусклая лампочка. Я расплатился и вышел из машины.
Пурвис жил на втором этаже. Я позвонил у входа. Через несколько секунд электрический звонок сработал, и парадная дверь открылась.
Лифта в доме не было. Я поднимался по лестнице, шагая через ступеньку. Почти из всех квартир доносились звуки телевизионной передачи. Квартира 303 оказалась первой с правой стороны. Не успел я взяться за ручку, как дверь открылась.
Кивнув мне и не сказав при этом ни слова, Пурвис пригласил войти и закрыл дверь.
Мы прошли в маленькую гостиную. Окно напротив двери выходило на улицу, но опущенная штора полностью его закрывала. Дверь слева вела в спальню, а справа – в столовую.
На стенах висело несколько репродукций – вроде тех, что обычно украшают приемную врача. Над столом приколоты несколько фотографий балерин, и все с автографами. У окна стоял очень приличный приемник. На фоне дешевой мебели он выглядел примерно так же, как тысячедолларовый банкнот на подносе добровольных пожертвований Армии спасения. Из приемника лились звуки классической музыки.
– Садитесь, Харлан, – сказал Пурвис, показывая мне на старый диван.
Он выключил приемник и уселся в кресло, пробормотав: «Сильфиды»… На нем были серые брюки и спортивная куртка с длинными рукавами. В комнате стояла духота, несмотря на работающий вентилятор.
– Ну, что вы можете мне предложить? – в упор спросил я его.
– Кеннон сшиб вас преднамеренно, – небрежно бросил он, закуривая сигарету. – Надеюсь, что и вы успели прийти к такому же выводу?
– Угу… Во всяком случае, такая мыслишка в моей голове появлялась. Но мне кажется, что он только ее собирался спровадить на тот свет.
– А мне думается, обоих.
Я вспомнил о действиях миссис Кеннон там, на берегу озера, и понял, что Пурвис, скорее всего, прав. Но я ничего не ответил. Раскрывать карты было еще рано.
– Что заставило вас подозревать не несчастный случай, а убийство? – спросил я. – Ведь по всем данным полиции это была обычная автомобильная катастрофа.
Он пожал плечами:
– Можно назвать это предчувствием, интуицией. В сущности, я и сам не знаю, да и какая разница? Но когда годами занимаешься подобными историями, появляется какой-то особый нюх, профессиональное чутье, что ли. Просматривая дела, всегда натыкаешься на какую-нибудь ненавязчивую деталь, которая заставляет задуматься, а в результате получается совсем новая картина. В вашем деле, к примеру, это была рана на голове Кеннона.. Рана очень страшная.
– Но ведь он мчался со скоростью сто пятнадцать миль в час. Авария на такой скорости – дело рискованное, одними синяками не отделаешься.
– Разумеется! Но его нашли сидящим за рулем. И на теле – в том числе и на лице – были лишь незначительные царапины, несмотря на то что удар был сокрушительной силы, он легко отделался. А вот голова сверху проломлена каким-то тяжелым предметом, причем по расположению и форме рана не очень похожа на те, какие получают в автокатастрофах… Обо что же он так стукнулся? О приборную доску? Но она ведь внизу. Правда, крыша над головой была искривлена и почти касалась его макушки, но она не могла быть причиной смертельной раны…
– В подобных катастрофах всегда случаются непонятные вещи. Никто, например, не мог объяснить, почему погибший вдруг оказывался без ботинок, причем крепко зашнурованных, а такие случаи бывали. Видимо, здесь та же ситуация.
Пурвис кивнул:
– Согласен. Но в этом случае было много и других странных и спорных деталей. Во-первых, он был не так уж и пьян. Во всяком случае, не до такой степени, как это решили вначале. Значит, он соображал, что делает, и сбил он вас преднамеренно, и об аффектированном состоянии говорить не приходится. А если учесть, что те, кого он на самом деле собирался убить, все еще находились на озере… – Он замолчал и цинично улыбнулся. – Ведь именно там вы и видели ее? Для меня в этом нет никакого сомнения. Короче говоря, если они все еще были на озере, то, чтобы попасть в город, обязательно должны были проехать мимо того места, где произошла катастрофа, не правда ли?