Малютка была чем-то очень рассержена, и мне не надо было объяснять, чем именно. Её динамичная жестикуляция была достойна ругающейся торговки. Искорка отчитывала меня за Лани! Я вздохнул и опустил голову. Как бы там ни было, я чувствовал вину за всё, что случилось с маленькой зомби. И как же мне сейчас её не хватало!
Искорка остановилась и посмотрела на меня внимательно и пристально, как тогда, когда я в первый раз увидел её не танцующей. И вдруг неожиданно для себя я начал рассказывать ей всю историю с покушениями, расследованиями и своими собственными соображениями с самого начала. Бесёнок закачалась в медленном фламенко, и я понял, что она меня внимательно слушает.
– И вот теперь я в сильном затруднении, – признался я. – Враг нас видит и слышит, появляется на нашей территории в самых неожиданных местах, а мы не можем с этим ничего поделать! Даже не понимаем толком, как им это удаётся. Ясно, что проходят они через порталы, но откуда эти порталы берутся, где сейчас располагаются и как за нами шпионят?..
Искорка на секунду задумалась, потом сделала мне знак рукой, после чего стрельнула, как метеор куда-то в сторону. В то же мгновение она вернулась, держа в руках что-то совсем крохотное, едва заметное глазу. Я только смог понять, что это два очень маленьких кружка.
У меня отличное зрение, но на моём столе всегда лежит лупа. Я взял её в левую руку и приблизил к бесёнку, терпеливо ожидающему на правой ладони. До сих пор маленькая танцовщица не позволяла рассматривать себя подобным образом. Она и сейчас изобразила недовольную гримаску и даже чуть отвернулась.
Я не стал злоупотреблять её доверием, но одного мгновения было достаточно, чтобы убедиться, что моя крохотная подружка, самое красивое существо в мире! Даже Её Величество королева дестроеров не обладала такой скульптурной ювелирной красотой и неповторимым изяществом. Но это была демоническая огненная красота, а королева – живая женщина.
Ещё я отметил крохотные рожки на лбу бесёнка, которые не замечал раньше, но не очень сильно им удивился. Но тут мой взгляд упал на то, что она держала в руках, и я чуть не вскрикнул от удивления, моментально забыв о своём любопытстве!
Это были действительно два бумажных кружка, размером чуть больше пылинки. На одном из них было изображено человеческое ухо, на другом глаз. Мгновенная догадка пронзила мне мозг! Вот они – шпионы! Природа их такая же, как и у порталов с изображением дверей, только с их помощью не перемещаются из одной точки пространства в другую, а подглядывают и подслушивают на безопасном расстоянии, будучи сами невидимыми, неслышимыми и недосягаемыми.
И тут же на моих глазах нарисованный глаз закрылся! Я понял, что тот, кто в это время смотрел сквозь это устройство, закрыл его со своей стороны. Это означало ещё и то, что он теперь знает, что его секрет раскрыт. Я пока не мог решить, хорошо это или плохо.
– Много здесь таких… кружков? – спросил я Искорку, убирая стекло.
Девушка-бесёнок развела руки, как бы обнимая комнату. Я чуть было не выругался, но сдержался, потому что знал – маленькая огненная танцовщица не выносит сквернословия. Тут же исчезнет, допусти я такую ошибку.
Ясно, что мои апартаменты, а может быть и весь дворец, усыпаны такими «глазами» и «ушами». На миг меня охватило отчаяние. Если дело обстоит так скверно, то мы на грани катастрофы! Любой воин вам скажет, что хорошо видеть врага, это гораздо важнее, чем превосходить его силой и вооружением.
Как же теперь избавиться от этого? – спросил я машинально, но Искорка приняла этот вопрос на свой счёт.
Она лучезарно улыбнулась, подняла руки вверх, и на её ладонях вспыхнули два совсем крошечные огонька. Всё, ладошки танцовщицы были пусты, а бумажки исчезли.
– А как же остальные? – вздохнул я, потому что не мог представить, чтобы девушка-бесёнок с её хрупкостью и скромными силами занялась чисткой дворца.
Но Искорка придерживалась своего мнения. Она сделала мне знак подождать, взвилась вверх крохотной ракетой и исчезла. Я подумал было, что она ушла совсем, ведь мы и так сегодня общались необыкновенно долго, а потому я встал с намерением отправиться в спальню, но тут же сел обратно и застыл с открытым ртом, потому что увидел ещё одно чудо!
Огонь в моём камине вдруг повёл себя странно. Его языки не перестали плясать, но начали двигаться медленно, как не бывает ни при одном виде пламени. Сам огонь теперь казался нарисованным и всё же он оставался живым и не превращался в неподвижную картину.