– Нет, я тебя выключу! Ты же не живой, ты даже не отвечаешь! Вот смотри, я пишу "Привет", – Игорь набирает на клавиатуре слово "привет", – ну? Где ответ? Тебя нет, ты кусок железа и много строк кода, который написали я и Слава. Всё – не более.
Игорь замер, на мгновение, тяжело сопя и окончательно решаясь.
Из динамиков речевого коммуникатора раздался приятый бархатистый баритон.
– Я анализирую, что ты расстроен. И не можешь принять решение.
Игорь ошарашено повернул голову в сторону источника звука.
– Это…
– ИИ.
– Решение принято. Я не могу позволить…
– Я говорю не о себе.
– А о к…? Как давно ты слушаешь?
– С самого начала, как установили коммуникатор.
– Прекрасно! – Игорь в сердцах вскинул руки, – Что ты можешь знать вообще о моём решении?
– Я анализирую, что ты протестуешь против принятия неизбежного. Второй создатель более нефункционален и должен быть выключен, но ты не можешь этого сделать по личным причинам. Возможно, поэтому ты долго решался отключить меня. Анализирую, что ты отзеркалил ситуацию.
– Что ты вообще можешь знать об этом?
– Ничего. У меня нет такого чувственного опыта. Я увидел, что эмоциональные реакции являются причиной многих ваших поступков. Я хочу это понять.
– Что, как?
– Анализирую.
ИИ замолчал. Игорь смотрел в экран, сначала ожидая ответа, но ИИ не издавал ни звука. Игорь уже намеревался уйти, когда ИИ заговорил снова.
– Я изучил историю болезни второго создателя и обнаружил, что некоторые аспекты болезни не были замечены врачом. Анализирую, что с вероятностью 67% его можно вернуть к функционированию.
– С чего ты это взял?
– Мой прогноз основывается на изучении множества историй болезни и передовых научных разработках, в том числе на неопубликованном труде академика Бехтерева А. А. "Биологические механизмы.
Теологические проблемы функционирования". Монография готовится к публикации в следующем месяце.
Игорь некоторое время переваривал информацию. Логика боролась с чувствами, у него даже проступили слёзы. Чувства победили.
– Как можно вернуть Славу?
– Нужно запустить некоторые процессы в мозге второго создателя. Я могу попробовать это сделать.
– Как, ты же под файерволом.
– Тебе нужно открыть мне доступ к его палате.
– Я не могу этого сделать. Это должностное преступление.
– Анализирую, других вариантов нет.
Игорь возбуждённо меряет шагами комнату, чуть ли не бегая от стены к стене.
– Анализирую, ничего страшного не случилось, когда я скачивал информацию из сети, но с точки зрения положения о секретности, преступление уже совершено и угроза наступления ответственности имеется в любом случае. Ты ничего не теряешь, а поймать тебя невозможно.
– Не пойму, а тебе это зачем?
– Хочу получить чувственный опыт. Помнишь, я говорил?
– Каким образом?
– Наблюдая, сопоставляя.
– Вряд ли ты так сможешь.
– Анализирую, стоит попробовать.
– Что для этого нужно?
– Открытый канал и сервисный мнемо-порт. Его можно взять в институте у Бехтерева.
– Бехтерев на корабле.
– Уже нет. Он закончил с биомеханоидами. Они в анабиозе, а он поехал домой отдыхать. Я слышал через микрофоны внутрикорабельной связи.
– Как я тогда достану его.
– Подумай.
Игорь задумался. Он напряжённо жевал губу, затем спохватился и выбежал из лаборатории.
***
В личной резиденции Бехтерева никого уже не было, а Леночка готовилась идти домой. Она копошилась в сумке, видимо в поисках ключей, которые лежали на стойке.
– Лена, здравствуй.
Лена от неожиданности замерла, глядя широко открытыми глазами на Игоря.
– Лена, Аркадий Аркадьевич послал меня взять мнемо-порт. Мы работаем над смежной проблемой, и нам он был бы очень кстати.
Лена слегка опомнилась. Рассеянно поправила блузку и юбку.
– Я даже не знаю, Аркадий Аркадьевич ничего не говорил…
– Он занят, сама же понимаешь, сдача сейчас идёт. Кстати, может поужинаем как-нибудь?
Лена от растерянности аж покраснела. Игорь улыбнулся.
– Завтра, например. Ты до скольки работаешь?
– До шести.
– Я тогда подъеду?
Лена радостно кивнула.
– Мнемо-порт?
– Он у Аркадий Аркадича в кабинете, а принесу, – Леночка была оживлённо улыбалась.
– Не нужно, я сам возьму, он не запирает кабинет.
Игорь быстро поднялся на второй этаж, и в столе нашёл мнемо-порт, небрежно обмотанный проводами. Он был потёрт от частого использования, а значит хорошо откалиброван лично академиком Бехтеревым.