— Отнеси обратно, извинись перед генералом! Объясни, что ошибка получилась.
— Что ж, вернуть можно хоть сейчас, — вздохнул Яша. — Но мы останемся без компаса. Без него мы пропадём в горах. Компас нам до зарезу необходим.
Но Ахмадей всё гнул своё:
— С кем разговариваешь? Кто я для тебя: командир или кто?
Я решил, что пора и мне молвить слово:
— Я не против возвращения компаса, но следует ли торопиться? Успеем вернуть компас, когда возвратимся из похода…
Вижу, Ахмадей заколебался.
— Значит, все мы превратимся в воров?
— Нет, — спокойно ответил я. — Стоит вынести решение, записать его на бумаге. Надо законным путём оформить.
Ахмадей недоверчиво покосился на меня:
— Предлагаешь вынести специальный приказ о компасе?
— Да.
— Здорово! — согласился он. — Я и сам думал об этом. Ну, доставай бумагу, буду диктовать решение. Поставь номер один. Значит, первая штабная бумага.
На какое-то время согласие воцарилось в штабе.
— «Постановление штаба похода, — начал Ахмадей властным голосом. — Имея в виду, что компас нужен для общественного пользования…»
Тут Ахмадей запнулся и беспомощно взглянул на меня. Пришлось подсказать:
— Обязательно вписать надо, что мы собираемся его вернуть хозяину после возвращения из похода.
— Да-да, — быстро подхватил он. — «В связи с тем, что мы собираемся вернуть компас после похода…» Всё, что ли?
Почёсывая затылок, я предложил:
— Надо ли насчёт того, что виновный признал свою ошибку?
— Давай вписывай! Если не признал, то мы его заставим. Учитывая всё это, воровство считать не воровством.
Яша не скрыл своей радости:
— Я так и думал. Разве для себя я стал бы таскать чужую вещь?
Ахмадей свистнул:
— Ты того… не повторяй, понятно? И помалкивай! Приняв решение, мы перешли к очередным делам.
— Достань карту — проложим маршрут похода, — приказал мне Ахмадей.
Яша, вооружившись красным карандашом, лёг пузом на карту Башкирии. Нет, что ни говори, он был настоящим начальником штаба: его хлебом не корми, а дай полежать на карте.
— Товарищи командиры, — начал он, обращаясь к нам, — маршрут наш пройдёт через город Ишимоой и далее по старой Екатерининской дороге на Белорецк…
— Погоди чертить, — остановил его Ахмадей. — Раньше следует решить, на чём поедем до Ишимбая: на машине или на поезде?
— Неважно, — попробовал возразить Яша. — Какое это имеет значение?
— Имеет! — отрезал Ахмадей. — Ну, так как — по железной дороге или по шоссейке?
— Да не всё ли равно? Ахмадей вспыхнул:
— В пререкания вступаешь?
— А ну тебя! — отмахнулся Яша.
— Стало быть, слушай меня, — заключил Ахмадей. — Проложи маршрут по железной дороге.
Яша смирился. Ведь всё-таки Ахмадей был командиром, а он — только начальником штаба!
Полный разрыв
Маршрут скоро был готов. Яша обвёл его красным карандашом, соединяя железнодорожные станции, разрезая горы, легко одолевая реки и ущелья.
— Может быть, вызвать Фатыму в штаб? — спросил я Ахмадея, понимая, что её непременно придётся ознакомить с нашими планами. Известно, адъютант должен быть расторопным.
— Погоди, — остановил меня Ахмадей. Яша с самого начала был против Фатымы.
— Девчонка есть девчонка, — криво усмехнулся он. — Что она поймёт?
— Не показывать ей нельзя, — неуверенно возразил Ахмадей.
Яша сделал кислое лицо:
— Выходит, что у нас два командира, а не один?
В одну секунду вся кровь отхлынула от лица Ахмадея.
— Откуда ты это взял?
— Фатыма наплевала на тебя с четвёртого этажа, — хладнокровно заявил Яша. — Она брала у тебя разрешение поход организовывать, что ли?
Этот довод прямо-таки ошарашил Ахмадея.
— Мансур! — заорал он не своим голосом. — Вызывай сюда Фатыму! Сейчас мы посмотрим, кто тут главный!
Я как пробка выскочил из сарая. Фатыма была во дворе, как всегда окружённая девочками.
— Тебя вызывает Ахмадей! — скороговоркой сообщил я, подлетая к ней.
Фатыма с удивлением уставилась на меня:
— Мне и тут хорошо, никуда я не пойду.
— Он сейчас сердитый, — предупредил я.
— Я тоже сердитая, — заупрямилась она.
Но Ахмадей, видно, не усидел в штабе — он сам уже шёл в нашу сторону. За ним плёлся Яша.
Испуганно взглянув на своего командира, я попытался настроить его на мирный лад:
— Лучше тебе, Ахмадей, с ней самой договориться.
Фатыма сидела на скамье среди подруг, не спуская с Ахмадея своих карих глаз. Он остановился перед ней, угрюмо разглядывая лица девочек.