В Туркменистане ваххабизм успеха не имел: туркменские мусульмане к фанатизму не склонны, многое в ваххабитской агитации прямо противоречило их национальным традициям, они имеют собственную голову на плечах, да и правительство вовремя распознало опасность и приняло соответствующие меры. Но все же при встрече с пропагандистом "чистого Ислама" (называет ли он себя ваххабитом или "конспиративно" умалчивает об этом) каждый туркменский мусульманин должен ясно понимать, что на самом деле его призывают отречься от всего, что его предки в течение тысячелетия считали священным, надругаться над гробницами почитаемых шейхов, сделаться бандитом и убийцей.
"Не представляю, как можно бороться с исламским экстремизмом, не заботясь прежде всего о развитии мусульманской культуры, образования, не заботясь о признании важной позитивной роли уникальной и самобытной исламской цивилизации. Самая эффективная борьба с экстремизмом - это внедрение иных, традиционных исламских ценностей", - утверждает виднейший правовед Леонид Сюкияйнен. С этим утверждением невозможно не согласиться.
Лучшее средство борьбы с любыми извращениями Ислама - это широкое мусульманское просвещение. Если мусульманские народы будут иметь глубокие знания о своей вере, - экстремистские секты, выступающие под личиной "борцов за чистый Ислам", повсюду будут получать должный отпор.
Традиции Ислама в Туркменистане необычайно богаты: здесь нет нужды прибегать к небезопасным иностранным заимствованиям. Туркменистан должен иметь собственную школу мусульманского духовенства: многое в этом направлении здесь уже делается, и дальнейшее развитие исламского просвещения - есть задача огромной духовной, культурной и государственной важности. А мусульманским ученым предстоит увлекательнейшее освоение и популяризация духовных сокровищ Туркменистана: суфийской литературы, многих иных религиозно-философских и религиозно-исторических древних трудов, и все это для того, чтобы ещё больше укрепить уже существующее гармоническое сочетание мусульманского права с туркменскими народными традициями.
Кроме ваххабизма, можно наблюдать ещё одно небезопасное и гораздо более сложное явление: так называемый "исламский фундаментализм", на идеях которого кое у кого есть стремление к созданию закрытых для внешних влияний государств или обществ, где должны быть восстановлены наиболее суровые нормы шариата и обычаи (адаты) средневекового мусульманства. Термин "фундаментализм" в приложении к этому явлению крайне неудачен, - ибо ничего действительно фундаментального, то есть утверждающего основы вероучения, в нем нет. По сути, это обрядоверие, подобное русскому старообрядчеству, в котором также не было ничего "старого" и причиной которого был недостаток религиозного просвещения. То же и с исламским фундаментализмом: реанимируются второстепенные частности, иногда даже вопреки основам Ислама. Просвещенный мусульманин понимает, например, что ворам не обязательно отрубать руки, их можно наказывать иначе. Он же знает, что обычай закрывать лицо женщинам или запрет на изображение живых существ появились лишь через несколько веков после Мухаммеда, к тому же - далеко не во всех мусульманских странах (в Туркменистане таких адатов не существовало никогда). Второстепенные частности могут соблюдаться или нет: сущность Ислама не в этом.
Действительно фундаментальным, то есть воплощающим суть мусульманства, был просвещенный Ислам Халифатов - с их открытым и веротерпимым общественным устроением, со стремлением воспринять лучшие достижения науки, искусства, ремесел со всех концов света.
Некоторые журналисты в своих статьях путают фундаментализм с ваххабизмом, но это - следствие их неосведомленности, абсурдная постановка знака равенства между явлениями прямо противоположными. Ваххабиты, при всей их демагогии о "четырех праведных халифах", - это появившаяся в ХIХ веке модернистская секта, исламское "диссидентство". Фундаменталисты же действительно пытаются вернуться к мусульманской старине; беда их лишь в том, что возрождать они пытаются не лучшее и неотъемлемое, а второстепенное и мешающее развитию. А когда экстремисты, фанатики и политиканы, прикрываясь буквой шариата, начинают попирать дух Ислама, - в этом не только нет ничего фундаментального, это не мусульманство вообще. Но необходимо сказать, что подобные извращения совсем не обязательно сопровождают фундаментализм: стремление фундаменталистов к изоляции от западной цивилизации вызвано отнюдь не агрессивностью, а глубокими духовными причинами.
Шведский социолог Л. Йонсон с некоторым недоумением констатирует: "Одним из основных вопросов является взаимодействие исламских традиций с принципами модернизации общества. С одной стороны, многие исламские государства претерпели существенные изменения, подвергаясь влиянию научно-технического прогресса и осуществляя коренные преобразования в общественном устройстве, но, с другой стороны, нет ни одного примера успешной завершенной модернизации исламского государства. Достигнув определенного уровня модернизации, государство сталкивается с мощным организованным сопротивлением со стороны части населения, призывающей к возвращению к истокам, к чистому Исламу, что приводит к конфликтным ситуациям".
В Туркменистане, идущем по пути экономических реформ, доныне никаких конфликтов не возникало. Президент С. Туркменбаши говорит:
"На заре независимости, когда мы вернули народу возможность соблюдать наши обычаи и обряды, произошло подлинное возвращение к религии. Нас в тот момент пугали угрозой фундаментализма. Но тот, кто знает историю нашего народа, понимает, что для прорастания такой проблемы в Туркменистане нет почвы". Видится, что противоядием от фундаментализма для Туркменистана служат не только исторические традиции, но, ещё в большей степени, блистательный современный опыт создания самобытной государственности. Именно это главная защита Туркменистана от фундаментализма - исламской трагедии, представляющей собой болезненную реакцию мусульман на явления, несовместимые с их верой. Если бы Президент Туркменистана не избрал путь государственного созидания на основах народного духа, а поддался бы навязывавшимся ему схемам западных "прав и свобод", - кто знает, устояли бы туркменские мусульмане против опасности фундаментализма.
Наблюдение Л. Йонсона, приведенное выше, во многих случаях оказывается правильным, только западный специалист не уточняет: что именно в "модернизации общества" вызывает протест мусульманского мира? Неужели же религия Ислама - всегда, всюду и неизбежно становится "тормозом на пути прогресса"? Отнюдь. Современные мусульмане, как и их дальние предшественники из эпохи Халифатов, с готовностью и радостью перенимают новейшие достижения науки и техники. Однако в приложение к этим благам цивилизации - как непременное условие их передачи - Запад не просто предлагает, а навязывает мусульманским странам свои представления о "демократических свободах и правах человека", а также пропаганду "западного образа жизни" через "культурную" продукцию весьма сомнительного свойства. Некоторые из этих "свобод", "прав" и "культурных явлений" с точки зрения Ислама не просто неприемлемы, а - преступны.
Мусульманская религия в первую очередь является Законом (тогда как христианство - это прежде всего Завет). Ислам требует, чтобы грех карался не только в вечности, но и на земле: согласно шариату, контролирующему все поступки мусульманина, преступления против веры и нравственности - есть преступления уголовные. Нужно заметить, что законодательства и христианских стран до сравнительно недавнего времени предусматривали наказания за оскорбление религии и аморализм. В средневековой Европе прелюбодеяние и содомия карались смертью. Никакой мусульманский шариат не вырабатывал таких свирепых мер борьбы с религиозным инакомыслием, как римо-католическая инквизиция. Что касается России, Петр I ввел закон, по которому за богохульство следовало "губы отсечь и язык прожечь". Еще в начале ХХ века в Австрии виновную в убийстве ребенка в своей утробе (аборте) ожидала казнь через повешение. В новейшие времена на Западе законы по охране религии и нравственности все более смягчались, пока многие из них не исчезли вовсе. Действия уголовных кодексов сужаются до сугубо материалистических пределов, ограничиваясь наказаниями за телесные насилия и покушения на чужую материальную собственность. Оскорбления чужой религии, кощунства и богохульства, извращенный разврат, проституция, порнография все увереннее претендуют на вхождение в состав "демократических свобод" и "прав человека". Вкупе с пропагандой наживы и насилия эти "свободы" начинают доминировать в западной так называемой "массовой культуре".