Несмотря на это, вечером в среду мы уже были в Спа. Мне удалось самостоятельно выйти из автомобиля и без чьей-либо помощи сделать несколько шагов. Однако, для меня это была слишком большая нагрузка. Мне повезло, что в холле отеля поблизости оказалось кресло, поскольку я чувствовал, что у меня уже подкашивались ноги. Лицо заливал пот, я едва не задыхался. Короче говоря, выглядел я жалко.
«Переборщил», сказал я с горечью и попросил жену, чтобы она уложила меня спать и укрыла, словно ребенка.
Видимо, от сильной усталости в ту ночь я спал, как соня.
Проснувшись, я почувствовал себя лучше. Я сам встал с постели, сам умылся и сам оделся. Я чувствовал себя, как на небе.
По пути к гаражу «Феррари» я предпочел воспользоваться помощью жены. Мне необходимо было сэкономить силы, чтобы нормально выглядеть перед Уголини и механиками.
Дошел я нормально, потом непринужденно поучаствовал в дискуссии, а затем меня вновь одолела усталость. Чтобы скрыть ее и отдохнуть, я сел в автомобиль. Все считали естественным мое желание опробовать его, проверить, как мне в нем будет сидеться. Именно в этот момент в гараж вошли несколько журналистов.
Я бы с удовольствием вылез из автомобиля, но понял, что без посторонней помощи сделать этого не смогу.
Перед Уголини и журналистами, которым казалось, что я хорошо выгляжу – они по-дружески похлопали меня по плечу и сказали: «Чертовски, Prdko, ты отделался» – я не мог показывать свою физическую слабость. Поэтому я оставался сидеть в автомобиле, словно прибитый. Поскольку в гоночных кругах всегда существовали свои суеверия, я начал выдумывать:
– Если после аварии прийти в гараж и посидеть в автомобиле минут двадцать, это избавляет от несчастий.
Все они поверили мне… а сам я не мог дождаться, когда они уйдут.
К счастью, Уголини ушел вместе с ними. Прощаясь со мной, мою нелепую манию они сочли за шутку. Я был спасен. После чего я позвал своего старого товарища, Меацци. Ему можно было рассказать все.
Я намучился, как собака, прежде чем он и моя жена вытащили меня из автомобиля.
Поскольку я очень хорошо знал гонки и гонщиков, я внимательно следил за тем, чтобы меня не ругали. Но Меацци, напротив, только шутил:
– Хорошо же будет выглядеть «Скудерия» в воскресенье! Фарина поведет автомобиль одной левой рукой. У него после Монако снова разболелась рука, и он взял быка за рога – чтобы побыстрей выздороветь, согласился нарастить на плечо кусок бедренной кости. Он признался мне, что во время этой операции увидел поднебесную. Но он спокоен, поскольку в воскресенье сможет принять участие в гонке. На старт вас двоих повезем в колясках.
Нино Фарина год назад попал в страшную аварию. Он лежал в больнице десять месяцев. Гонку в Монако он закончил на очень ценном четвертом месте. Это была его первая крупная гонка после выздоровления. Нино был выдающимся асом на скоростных трассах с поворотами, которые можно было проходить на высокой скорости, и знал, что трасса в Спа будто для него создана. Он без колебаний согласился на тяжелую операцию только лишь для того, чтобы снова попытать счастья в гонках.
Смелость Фарины меня раздразнила, и я поклялся Меацци, что на следующий день смогу принять участие в тренировках. Чтобы облегчить мое возвращение в отель, Меацци подогнал мой «Бьюик» к гаражу, поскольку я не мог сделать больше трех шагов. Затем я сел за руль.
Вернувшись в отель, я быстро пообедал и поднялся в свой номер, чтобы оказаться в темноте и продолжить свое лечение тишиной и расслаблением.
Жена уступила мне и не стала меня отговаривать. Будучи женой автогонщика и фаталисткой, она пускала развитие событий на самотек. Она очень хорошо знала, что втягиванием меня в волнительную дискуссию только ослабит мои и без того слабые силы.
Во время тренировок все шло гладко… пока я не выехал на трассу на своей «Феррари». Когда я захотел переключить скорость, то с ужасом обнаружил, что левая нога уперлась в кузов и не хочет шевелиться, чтобы лечь на педаль сцепления. К счастью, я шел не очень быстро и смог остановиться на обочине трассы.
Левой рукой я поставил ногу на место и поехал дальше. Усилием воли я пытался удерживать ногу на своем месте и не позволять ей упираться в кузов. Таким образом, мне удалось показать вполне приличное время, и я решил на этом успокоиться.
Я подмигнул Меацци, дав ему понять, что без его помощи мне не выбраться из автомобиля. Он сразу же все понял и склонился, якобы рассматривая, не случилось ли что с рычагом переключения передач. Я воспользовался этим и оперся о его плечо. Таким образом, мне удалось не вызвать никаких подозрений у Уголини. К счастью, он был воодушевлен временем Фарины, который очень близко подобрался к «Мерседес» Фанхио и Мосса.
Когда мне, в конце концов, удалось вылезти, я оперся о кузов, чтобы набраться сил. Маэстро подошел ко мне и поинтересовался:
– Ну что, Морис, как дела?
– Еду в отель, сегодня я всего лишь опробовал трассу. Завтра буду стараться.
И чтобы отвлечь внимание от этого опасного разговора, добавил:
– Мне кажется, Фарина был потрясающим!
Маэстро усмехнулся:
– На этой скоростной трассе отлично смотрятся автомобили типа «Скуало», которые в Монако были никудышными. Вы сегодня не перенапрягались, а Фарина отстал от лучшего времени Фанхио всего на несколько десятых. Мне кажется, здесь победят более мощные «Мерседес». Не верится, что повторится чудо Монако, – добавил он с улыбкой, – но Фарина бьется, как лев.
Я думал так же. Кроме того, я думал об аппарате, который поддерживал его левую руку, о том, что он вынужден был терпеть боль, и это действовало на мое больное тело, как бальзам.
Во время субботних тренировок я был уже не в таком жалком состоянии, но левая нога не слушалась меня каждый раз, когда я хотел выжать педаль сцепления. В таких условиях я вряд ли мог пройти всю пятисоткилометровую дистанцию. Мне не хотелось говорить об этом Уголини, поскольку он – и правильно бы сделал – заменил бы меня… А так я, как всегда, доверился Меацци.
Мы решили, что на старте мне подвесят к кузову подушку, чтобы моя нога всегда стояла ровно. В субботу вечером мы тайком в гараже опробовали ее. И я со спокойной душой отправился спать. Я был уверен, что приму участие на Гран-при Бельгии.
В Монако мне очень повезло. О том, чтобы рассчитывать на среднюю скорость в Спа, не могло быть и речи. Но гандикап в виде последствий моей аварии в Монце, видимо, был недостаточным, и на третьем круге из-под заднего колеса Хоторна вылетел камень, вдребезги разбивший мое ветровое стекло. Я вынужден был останавливаться в боксах, где потерял целый круг, и теперь мог рассчитывать, в лучшем случае, на пятое место… в круге позади «Мерседес» Фанхио, который, выиграв гонку, захватил лидерство в чемпионате мира. Когда я остановился, на то, чтобы извлечь меня из автомобиля, потребовались усилия Меацци и двух механиков.
Словно сыпля соль на раны «Скудерии Феррари», за несколько кругов до финиша у Фарины произошла поломка, именно в тот момент, когда он боролся с Фанхио. В тот день Фарина был просто великолепен. Пока он находился на трассе, он не чувствовал своей левой руки. Но как только гонка для него закончилась, сурово отозвалась боль в плече, а к ней прибавилась еще и моральная боль от несправедливого поражения.
Несмотря на то, что Фарине было уже 48 лет и 20-летний гоночный опыт за спиной, он не растерял ни капли своей неугасающей страсти к автомобильным гонкам. Я видел, как он со слезами на глазах поддерживал больную руку. Я пришел поздравить его за отличную езду. Он сердито мне ответил:
– Через месяц в Реймсе состоится реванш.
Реванш не состоялся. Поскольку, между тем, к сожалению, в Ле-Мане произошла катастрофа, ставшая причиной того, что автогонки не проводились в течение еще целого года.