Однако Тати, уже вполне усвоивший философию Эрика, безропотно согласился, радуясь, что наконец-то их пути разойдутся. Неразлучные друзья, не теряя времени, принялись за постройку третьего судна.
Через год судно было построено, и в начале марта 1937 года Эрик и Тати весело распростились с Гавайскими островами и множеством новых друзей, упорно предлагавших дать их скромному одиннадцатиметровому спаренному каноэ название "Два гроба". Хозяева же решили назвать его "Каимилоа", так называлось знаменитое каноэ, о котором рассказывается в одной гавайской легенде. Очень скоро выяснилось, что "Каимилоа" не только устойчивое и легко управляемое, но и быстроходное судно. Радуясь, что у него такая замечательная посудина, и горя нетерпением поскорее выполнить данное Тати обещание, Эрик поднял все паруса и совершил большой переход с необыкновенной для подобного судна скоростью. Первые 2 300 миль от Гавайских островов до острова Уиллис были пройдены без остановки за месяц с небольшим. Оттуда Эрик, не колеблясь, взял курс на Торресов пролив и прошел через него с такой уверенностью, будто помнил каждый риф еще с того времени, как плыл на "Фоу-По II". Остальная часть пути до Бали была пройдена легко и быстро - судно шло гораздо быстрее, чем прежние. В Индийском океане дела шли не хуже. Подгоняемая необыкновенно сильными северо-восточными пассатами, "Каимилоа" летела словно гоночная моторка. На 59-й день они прибыли в Кейптаун. Средняя скорость судна в сутки была не менее 100 миль, что можно считать потрясающим успехом, если учесть дальность расстояния. Следует заметить, что Эрик и Тати прошли бы этот путь еще быстрее, если бы в районе южнее мыса Доброй Надежды не попали в шторм; тогда вышло из строя рулевое управление, и их угнало к северной границе полярных льдов. Следующий этап от Кейптауна до Танжера они прошли за 100 дней. Затем они миновали Азорские острова и Португалию, даже не выходя на берег, и достигли конечного пункта - Канны. Тати не помнил себя от радости, когда наконец оказался дома; твердо решив никогда больше не совершать таких путешествий, он поспешно распрощался с капитаном и исчез, как только "Каимилоа" подошла к берегу. Эрик же, по-прежнему плененный тайнами Тихого океана, не хотел оставаться во Франции дольше, чем это было необходимо. "Каимилоа" несомненно была прекрасным судном, но Эрик считал, что его не мешало бы усовершенствовать. Улучшений понадобилось значительно больше, чем он предполагал, и поэтому после перестройки получилось совершенно новое каноэ с двойной оснасткой. На этот раз оно было названо двойным именем "Каимилоа-Вакея". В 1939 году перед началом войны, как раз в тот момент, когда Эрик уже собирался покинуть Францию, совершенно неожиданно появилась решительная американка с красивым полинезийским именем Папалеаиаина, с которой Эрик познакомился еще в Гонолулу. И вместо задуманного плавания в одиночку он быстро и весело принял решение совершить свадебное путешествие в Южные моря.
"Каимилоа-Вакея" оказалась быстроходнее и устойчивее своего предшественника. А Эрик превосходно владел искусством кораблевождения. Но неделю спустя после начала путешествия где-то у Канарских островов с ним произошло несчастье. Такие несчастья с необыкновенной регулярностью повторялись в течение всей жизни Эрика. Однажды темной ночью он, непонятно как, очутился под испанским пароходом. Красивое, милое каноэ было разрезано пополам и через несколько минут утонуло. Только благодаря тому, что Папалеаиаина умела плавать, Эрику, который так и не научился этому искусству, удалось продержаться на поверхности до появления спасательной шлюпки, спущенной с парохода. Молодожены были спасены.
Вслед за этим было еще одно приключение в полной событиями жизни Эрика. Ему не хотелось жить в оккупированной Франции, и он стремился во что бы то ни стало вернуться в Южные моря. Папалеаиаина, напротив, хотела остаться на суше. С удивительной изобретательностью Эрик разрешил эту, казалось совершенно неразрешимую, проблему. Он получил должность французского консула на Гавайских островах, как только Соединенные Штаты установили дипломатические отношения с правительством Виши. Если теперь, спустя много лет рассматривать его действия, они покажутся оппортунистическими и сомнительными. Однако, чтобы иметь правильное представление об этом эпизоде в его жизни, необходимо знать, что Эрик по старой семейной традиции был роялистом и родители его долгое время были соседями и друзьями маршала Петэна. Поэтому приход Петэна к власти рассматривался Эриком как правильный шаг, ведущий к восстановлению королевской власти, и благодаря личным дружественным узам со старым маршалом он слепо верил в него больше, чем в других соотечественников, которые - и этого не следует забывать - за небольшим исключением в то время считали Петэна спасителем Франции.