- Ваш капитан умер вчера вечером. По законам, существующим на островах Кука, все умершие должны быть похоронены в течение одних суток. Поэтому я предлагаю похоронить капитана сегодня в 3 часа дня.
Такие же законы, связанные с охраной здоровья населения, существуют во всей французской Полинезии. Ничуть не удивленный такой поспешностью, я кивнул ему в знак согласия.
- Хорошо, - сказал Турута. - Теперь пойдемте со мной. Вам надо поесть. Должно быть, все-таки это ужасно голодать так, как голодали вы.
Мы ответили, что совсем недавно плотно позавтракали и что голодная смерть нам не угрожает. Турута решил, что мы говорим это из вежливости, поэтому он молча повел нас к зданию муниципалитета, красивому дому, построенному в полинезийском стиле и открытому с трех сторон. Четвертая сторона представляла собой глухую стену с длинным рядом портретов английских королей и королев. Хорошо, что островитяне в своей лояльности не дошли до того, чтобы готовить английские кушанья: длинный стол в середине зала был уставлен только полинезийскими яствами. Здесь был и жареный поросенок, и куры, приготовленные в земляной печи, салат из завязей кокосовых орехов, зеленые кокосовые орехи, печеные плоды хлебного дерева и многое другое.
У стола стояло всего четыре стула, а на столе - четыре прибора, но обслуживать нас пришло почти все население острова. Особенную благодарность мы испытывали к женщинам, которые стояли по две у каждого стула и отгоняли мух, осмелившихся мешать нам во время еды. На этом полинезийском банкете по обычаю пел хор мужчин и женщин, одаренных бесподобными голосами, Я заметил, что большая часть их репертуара состояла из песен острова Таити. По-видимому, это было связано с тем, что они часто слушали радио Папеэте. Одна из этих песен называлась "Таити-Нуи". Печальная, торжественная песня о родном острове, по имени которого был назван наш плот. Островитяне, вероятно, думали, что нам эта песня особенно понравится, и спели ее много раз. Часто повторявшийся припев о Таити наводил меня на грустные мысли о нашем, так печально закончившемся плавании и портил настроение. Поэтому я попросил спеть какую-нибудь песню о Ракаханге и услышал очень веселую мелодию,
Следовало оказать честь яствам на столе, чтобы было видно, насколько мы ценим внимание и гостеприимство островитян. Мы методично уничтожали одно блюдо за другим. Наши героические усилия облегчались тем, что все было необыкновенно вкусно приготовлено и возбуждало аппетит. Мы впихивали в себя гораздо больше, чем казалось возможным. И когда мы, довольные одержанной победой, закончили еду и осмотрелись кругом, то увидели, что ближайшие к нам блюда опустошены. Это дало повод Туруте сделать вывод, что мы хотим поскорее отъесться, и не успели мы с большим трудом вылезти из-за стола, как он любезно пригласил нас зайти в его дом и еще раз перекусить. Мы пытались объяснить ему, что больше нуждается в отдыхе, чем в еде. Но сколько мы ни возражали, все равно пришлось буквально затолкать в себя еще несколько кушаний. Только тогда мы получили возможность растянуться на прохладных матрацах из листьев пальмы "панданус" на веранде дома Туруты.
Туруте с трудом удалось разбудить нас около 3 часов дня. По пути в церковь он с гордостью показал нам красивое здание школы из коралловых блоков. По наивности я спросил, кто же преподает в ней. Турута был немало удивлен моим вопросом и ответил, что, разумеется, он и есть учитель школы. Я был почти уверен, что он является и священником острова. Но в церкви мы узнали, что по какой-то причине он назначил на эту должность одного из своих многочисленных братьев. Наш покойный капитан лежал в простом, но красивом гробу, покрытом какой-то цветной материей. Присмотревшись, я увидел, что это чилийский, флаг, подаренный нам перед отплытием обществом пошивочных мастерских в Конститусьоне. Наверное, он был найден жителями острова на берегу, неподалеку от места крушения, и передан священнику. На острове вряд ли нашелся бы французский трехцветный флаг, и попытка исправить ошибку только поставила бы в неловкое положение обе стороны. Мы сделали вид, что не обратили на это внимания. Да и на самом деле нет ничего предосудительного в том, что Эрик будет похоронен под чилийским флагом - он любил Чили как вторую родину. Кроме того, наше обратное плавание было организовано благодаря помощи чилийцев. Но зато я подумал вот о чем: ведь официально Эрик принадлежал к католической церкви. Правда, он никогда не был верующим католиком. Единственная религия, которая его когда-либо интересовала, была древняя языческая религия полинезийцев, поэтому не имело никакого значения, что похоронный ритуал совершал протестантский священник.