Уже на пороге вспоминаю про Морозова, ходатайствую за него. Масленников кивает и записывает фамилию.
Небольшая суета в помещении штабных, но через 10 минут я уже расписываюсь за два пухлых вещмешка с документацией уже существующей рембазы и будущей ОМБрГ. На машине Васильева едем к штабному аэродрому. Самолёт готов. Погода говно. Вперёд к победе коммунизма. Сейчас бы чё-нибудь хряпнуть для сугрева, но низя. Полёт недолгий, появляться первый раз перед подчинёнными бухим – моветон. Прощаюсь с ЗНШ, тот обещает через пару дней заглянуть ко мне на базу с проверкой.
Полетели. Согреваюсь воспоминаниями. Как в октябре 2008-го, получив боевые, отпускные и полный расчёт по увольнению в запас, рванул не в ведомственный санаторий, а, прихватив подругу бывшей, улетел на Мальдивы. Из Мале до отеля мы летели на самолётике чуть поболе У-2. Но вверху не серая сырая хмарь, а синющее небо, внизу не чёрно-белая грязь, а синющее с белыми барашками море. И вместо мешков с бумагами о мои колени тёрлись стройные Анюткины ножки. Э-эх. Мечты-воспоминания. Довспоминал до ресепшена отеля, получил браслет на руку и ключи от бунгало. А я уже в Кизляре.
Самолёт сел на небольшом поле километрах в трёх от города. База располагалась недалеко от взлётного поля на территории МТС[44]. Десяток жилых одноэтажных глинобитных домиков, шесть здоровенных кирпичных ангаров, танков на 20 каждый, двухэтажное здание мастерских, несколько сараев и халуп разнообразного назначения. Когда садились, заметил цепочку машин, идущих от ж/д станции к базе. На базе уже суетятся люди, ставят палатки. Дымит пяток полевых кухонь. Несколько неудачников в сторонке роют яму под новый сортир, штатные туалеты МТС на наплыв личного состава не рассчитаны.
Нахожу штабную хату, ориентируясь по выставленному часовому. Кто-то службу уже организовал. Часовой бдит. В хату не пущает. Кричит в дверь о моём прибытии. На крыльцо выходит танковый подпол, среднего роста, чуть скуластая рязанская физиономия. Представляемся, подпол, оказывается, мой НШ, Артур Хатипович Хайретдинов. Ага, рязанский татарин, хи-хи. Хотя говор вроде как раз на рязанский тянет. Он тут уже часа три рулит. На первый взгляд толково всех к делу приспособил. Никто без дела не шатается.
Доложил, что 23 немецких БТРа, 12 троек и 19 четвёрок уже прибыли, и технари пытаются их оживить. Тут же поправляется, больше половины – вполне себе исправные, только ТО провести, но остальное разбито в хлам, будем на запчасти дербанить.
В штабе – молоденький лейтенант, адъютант штаба, и старлей, командир взвода связи, разгребаются с документами, пишмашинкой и полевым телефоном. Оставляю на них мешки с документами, и с Артуром идём в обход по хозяйству. Периодически Артур выкрикивает из деловой суеты бригадиров и командиров, представляет меня и их. Краткие доклады выслушиваю на ходу. Потихоньку начинаю обалдевать. Ожидал, что придётся бороться с бардаком, а оно вон возьми и заработай сразу, как хорошие часики. Неужели предки уже избавились от разгильдяйства и набрались опыта военного строительства. По моим представлениям, процесс изжития разгильдяйства и набора опыта должен быть в целом завершён к лету следующего, 43-го года. Моё недоумение развеивает НШ. Оказывается, почти весь уже прибывший личный состав – кадровые энкавэдэшники. Я вспомнил, что существенная часть войск Северной группы была сформирована из пограничников, бойцов войск НКВД и просто сотрудников различных подразделений (включая милицию и ОРУД) этого ужасного ведомства. И эти никогда не видевшие настоящей свободы люди самозабвенно вкалывали, проявляя удивительную ответственность и чудеса разумной инициативы. Наверное, если Михалков задумает в будущем снять фильм о моей авантюре, то вон там и там появятся вышки с пулемётчиками, а вокруг базы будут бегать овчарки, рыча на несчастных зэков из штрафбата. Ну что ж, займёмся. Хочу, чтобы лет через 40–50 это сборище сараев стало шикарным мемориальным комплексом – музеем легендарного и победоносного соединения Рабоче-Крестьянской Красной Армии, которое здесь и сейчас я начинаю формировать. Ага, и церковь Святого Леонида чтоб здесь поставили. Шутка юмора, если кто не понял.
Часы летели, как самолёты, дни проносились, как литерные поезда. Казалось, их, часов и дней, безмерно мало, все они были до предела заполнены под завязку, с горкой забиты делами нескольких тысяч людей. Пару раз приезжал Васильев, по разу прилетали Масленников и Антонов. За линейкой ангаров росла куча металлолома из ни на что уже не годных огрызков «панцеров», «ганомагов» и «опелей». Но перед ангарами под масксетью постепенно выстраивались колонны и шеренги бывшей вражьей, а теперь нашей боевой техники.
44
МТС – не салон связи, а машинно-тракторная станция. Организация, в 30—50-х годах обеспечивающая централизованную эксплуатацию сельхозтехники в интересах колхозов и совхозов. Попросту большой машинный двор со своей ремонтной базой и со штатом водителей, трактористов, механиков.