За нее ответил отец.
— О, я гарантирую, моя дочь до брака ни с кем не вступит в половую связь! — при этом он поднял указательный палец и потряс им — видно, для большей убедительности.
Анаит же в этот момент почувствовала себя так, будто ей плеснули в лицо кипятком. Щеки загорелись с такой силой, что хотелось приложить к ним лед. Большего стыда она в жизни не испытывала.
Мужчины продолжали между собой говорить так, будто это в порядке вещей обсуждать ее личную жизнь.
— Рад это слышать, — с важным видом кивал Ваграм Айказович. — А то нравы нынче не те…
— Под этой крышей нравы как раз те! — продолжал трясти указательным пальцем отец. — Я ни за что не позволю, чтобы моя дочь, моя кровиночка, якшалась с какими-то там. В строгости буду держать!
С этими словами отец сжал кулак и с прищуром посмотрел на дочь.
Тут-то ей стало совсем нехорошо.
Крохотный кусочек долмы, которую Анаит успела съесть, будто прожигал желудок, просился обратно.
Зачем? Анаит всерьез не понимала, ну вот зачем отец стал обсуждать ее девственность с совершенно незнакомым мужчиной? От стыда и волнения ее в буквальном смысле затошнило. Даже испугалась, что не справится с собой и ее стошнит прямо за столом.
— Извините, — с трудом выдавила она.
И бросилась вон.
Глава 3. Как воспитываются послушные дочери
Анаит долго умывалась в ванной, приводила себя в порядок. Холодная вода помогла остудить разгоряченные щеки. Однако развидеть ухмыляющиеся лица отца и его друга, когда они обсуждали ее невинность, ей так и не удалось.
Стыд по-прежнему душил. Хотелось забраться под кровать и никогда-никогда не вылезать.
Но Анаит ведь уже не маленькая девочка, чтобы лазать под кроватями, тем более ей не хотелось портить такое красивое платье. Она просто вернулась в свою комнату, села на стул в углу и постаралась сделаться невидимой.
Впрочем, невидимкой ей стать так и не удалось. Очень скоро в комнату вошел отец и тут же начал выражать недовольство:
— Где это видано, чтобы без разрешения убегали из-за стола? Анаит, я же предупредил тебя, что будет важный гость. Ты зачем меня позоришь глупым поведением?
Она подскочила с места, встала перед ним, опустив голову, и промямлила:
— Я… я…
— Что ты скажешь в свое оправдание? — Отец подошел к ней почти вплотную.
— Мне стало плохо, — наконец закончила она предложение.
— Вранье! — Он упер руки в боки и, казалось, еще больше над ней навис. — Ты просто хотела выставить меня в нехорошем свете. Показала, что я дочь родную не могу достойно воспитать…
— Папа, клянусь! Я не хотела выставлять тебя ни в каком свете! Просто перенервничала, вот и все…
— И с чего тебе нервничать? — насупил брови он. — Я ее в красивую комнату поселил, подарки купил, с достойным человеком познакомил, ужином вкусным накормить хотел, а она… Ты неблагодарная. Я очень тобой недоволен.
От его последних слов Анаит затрясло. Решила сказать как есть:
— Просто мне стало очень неловко от того, что вы меня так открыто обсуждали…
Однако понимания в лице отца не нашла. Он лишь еще сильнее насупился.
— И что? Ты моя дочь, и я смело могу обсуждать все, что тебя касается.
Больше ей сказать было нечего.
Зато у отца нашлось еще много разных слов:
— Ты должна беспрекословно мне подчиняться. Это твоя главная обязанность — чтить волю родителя. Если я сказал сидеть за ужином, значит, ты должна сидеть. Я ведь не требую многого, Анаит. Учти, нарушишь правила этого дома, и моментально отправишься обратно к тетке. Ты этого хочешь, а?
На секунду Анаит представила круглое лицо тети Гаяне, обрамленное серыми из-за обилия седины волосами. Ее поджатые губы и укоризненный взгляд… Так она смотрела на Анаит, когда та перешагнула порог ее дома с маленькой сумкой, где хранилась ее одежда. У нее поджилки тряслись, когда заходила к тете, да и потом ситуация не улучшилась.
Как же сильно она обрадовалась, когда за ней приехал отец. Это было так невероятно и прекрасно, что поначалу даже не поверила своим глазам. Подумала — нужна ему, соскучился, любит. А теперь получалось, хотел отправить обратно. Не пригодилась, плохая.
Слезы выступили у нее на глазах, губы затряслись. Стало так обидно, что хоть кричи. Анаит прикусила щеку изнутри, чтобы не разрыдаться тут же.
Однако ее нервное состояние не укрылось от отца. Он прищурился и процедил сквозь зубы:
— Это что еще такое? Если надеешься разжалобить меня слезами, не выйдет. Отправлю к тетке, так и знай!