И злость за то, что Анаит жива, в отличие от ее матери, снова начала душить. Надо же, девять лет прошло, а ему все еще больно.
— Да, папа? — резанула она его своим вопросом.
— Ты почему Ваграму жаловалась на свой гардероб? — прорычал он гораздо резче, чем собирался.
Анаит застыла, захлопала ресницами, а потом попыталась отрицать очевидное:
— Я ни слова про такое не сказала…
— Да как ты смеешь мне врать, маленькая дрянь! — заорал он. — Ты не понимаешь, что позоришь меня своими бреднями? Ты перед другом меня жмотом выставила! Да как у тебя только язык повернулся жаловаться?
— Я не жаловалась, — тихо пискнула она.
— Заткнись! — закричал он так резко, что с губ слетели капли слюны.
После уже не сдерживался. Все ей припомнил: и неуклюжесть, и глупость, и никчемность.
Под конец его речи глаза паршивки блестели от слез.
— Завтра мы пойдем и купим тебе новые вещи, — наконец сжалился он.
— Мне не надо, папа, — прошептала она, смахивая со щеки влагу.
И так искренне это сказала, что защемило сердце. Ашот, может, даже поверил бы, не знай он, какой лживой бывает женская натура.
— Я сказал, поедем! Но ты мне все отработаешь до последнего рубля! Все, что я на тебя потрачу. Будешь вместо Карины теперь ежедневно драить пол и помогать ей на кухне да в огороде. И если я услышу на тебя хоть одну жалобу… клянусь, отправлю к тетке обратно!
На этом он развернулся и зашагал прочь.
Ашот Аветович Мариян считал себя добрым, честным и справедливым человеком. Для тех, кто этого заслужил. Анаит не заслужила.
Глава 6. Брат Анаит
Багиш Мариян с детства терпеть не мог Анаит. Бесила она его, раздражала неимоверно. Он ее прогонял, а маленькое недоразумение хотело с ним играть.
— Блааатик, давай веселиться! — говорила она, подходя к нему со своими игрушками.
Братик был на девять лет старше, поэтому чужд забав малышни.
А еще мать Багиша рассказала ему всю правду об Анаит и ее матери. Малышка — нагулыш без роду и племени. Как с такой можно жить и играть?
Думал, брезгливость и ненависть распространятся и на взрослую жизнь. Очень не обрадовался, когда отец поехал за сестрой. Но… Но!
Девять лет назад родитель увез маленькую страшную скелетину, а привез красавицу, от которой невозможно отвести взгляда.
Багиш никогда не видел таких ярких девушек, как его сводная сестра.
Вот и сегодня за завтраком он не в собственную тарелку пялился, а на Анаит. Та тихонько ела свой омлет, ни на отца, ни на брата не смотрела. А Багиш буквально не мог оторвать глаз. Все искал в ее лице изъяны, да так и не нашел, таким совершенным оно ему казалось.
Эта традиция совместных завтраков в столовой за круглым столом уже стала изрядно напрягать.
Отец зачем-то приодел сестрицу во все новое, модное. Вот и сегодня малышка сидела в черной юбке до колена, подчеркивающей стройность талии, да белой блузке, удачно облегающей то, что Багишу так хотелось потрогать. Ее грудь, плечи, худой живот. Ее всю!
Однако прошлые обиды маленькая нахалка ему, похоже, не простила. Старалась с ним в общение не вступать, держалась подальше.
А Багишу хотелось общаться.
Общаться, целоваться, стать ее первым мужчиной. Последовательность можно поменять.
Ну и что, что сестра. Сводные же. К тому же об этом не обязательно кому-то знать.
Багиш парень симпатичный, стройный, в меру мускулистый, целых метр восемьдесят пять ростом. Опять же, лицо привлекательное, если не обращать внимания на орлиный нос — фирменную семейную черту, которой у сестры не было.
— Пап, я могу отвезти Анаит в школу, — решился на действия Багиш. — У нее же сегодня первый день, так?
Подметил, как девчонка вся напряглась, подобралась, навострила уши.
Отец благосклонно кивнул:
— Вези, все мне меньше мороки. Ты ж там учился, объясни ей, где что.
Довольный донельзя Багиш посмотрел на Анаит победным взглядом.
А та округлила глаза и тихо пискнула:
— Не надо утруждаться, я уже узнала, где школа, дойду сама, справлюсь.
Ну нет, он не позволит ей отвертеться.
— Да ты что, сестричка, какие хлопоты. Я отвезу тебя, не парься.
Очень уж он хотел пусть ненадолго, но остаться с ней наедине. А в своей машине еще и сподручнее.
После завтрака Багиш ждал ее на улице. Даже переднюю дверь для нее открыл, с удовольствием наблюдая за тем, как ее очаровательная задница приземлилась на пассажирское сидение его нового белого седана.
До обидного быстро домчали. Но к первому уроку еще рано, поэтому Багиш показательно запер двери на замок.