Коннор пристально посмотрел на ее золотистые волосы, когда она низко опустила голову. Что же кроется за ее упорным нежеланием говорить? – подумал он.
– Это уже почти позади, тихо пробормотала Мэтти. – Все улажено.
Она обвела взглядом отель и тяжело вздохнула. Как хорошо бы было прямо сейчас все рассказать Коннору. Поделиться с ним, чем она тут занимается, в своем отеле. Объяснить, что с радостью пошла бы на вечеринку к Грею и Лори, но потратила уйму времени, чтобы подготовить отправку Бренды и Скотти на юго-запад страны, где они могли бы начать новую жизнь.
Мэтти понимала, что Бренда наблюдает за ней из отеля, – и по собственному опыту знала, как сильно та боялась, что ее укрытие может быть обнаружено, хотя и знала, что она, Мэтти, доверяет Коннору.
Каждый раз, когда Сьюзен пыталась спрятаться, вся семья дрожала от страха. Сейчас Бренда переживала то же самое, что и бедная Сьюзен.
Мэтти дала Бренде обещание, что никому ничего не скажет. И это обещание она не могла нарушить. По крайней мере, пока мать и сын не сядут в ночной автобус, отъезжающий в Нью-Мехико.
– А что значит «все улажено»?
Вопрос, заданный Коннором, заставил Мэтти взглянуть в его черные глаза.
– Я имела в виду, что завтра мы сможем приступить к работе над каретным сараем. Все улажено, и я готова. Но в данный момент… – она демонстративно взглянула на свои изящные часики, – вам придется уехать. У меня назначена встреча через десять минут.
К Бренде должен был прийти Джозеф, и Мэтти не хотела, чтобы Коннор оказался в ее доме, когда появится его дед.
Теряясь в догадках, Коннор молча изучал лицо Мэтти своими черными глазами, словно пытаясь проникнуть в ее мысли.
Наконец он медленно кивнул.
– Если я не увижу вас сегодня у Грея, то буду здесь завтра с утра пораньше.
Мэтти было неприятно думать, что он уходит в тягостном настроении, но другого пути у нее не было.
Скотти поставил на стол три тарелки и пошел за вилками, ножами и ложками. Он явно был расстроен и даже не пытался этого скрывать. Мэтти стояла возле плиты и помешивала тушеное мясо, которое приготовила на обед.
Пока Мэтти и Скотти накрывали на стол, Бренда и Джозеф уединились в гостиной.
– Я больше никогда не увижу вас, правда? – спросил мальчик у Мэтти.
– Не буду обманывать тебя, дорогой. Вероятно, нет.
Скотти опустил плечи, но продолжал делать свое дело. Он аккуратно сложил салфетки и положил сверху приборы.
– Почему мой папа так себя ведет? Почему обижает маму? Я ненавижу его. Не хочу больше видеть, никогда в жизни.
Мэтти ласково посмотрела на него, но промолчала.
– Мы должны уехать, да? – спросил он у Мэтти.
Она кивнула.
– Твоя мама считает, что так будет лучше. Тогда вы оба будете в безопасности.
Теперь кивнул мальчик, и у Мэтти сердце сжалось от боли при мысли, что столь юному созданию приходится иметь дело с проблемами, с которыми дети не должны сталкиваться. Но жизнь есть жизнь, и нельзя избежать проблем, которые она ставит перед людьми.
– Вы мне нравитесь, – пробурчал Скотти. – И мне здесь хорошо.
Так он по-своему выразил свою благодарность, поняла Мэтти. Она потрепала его по плечу и сказала:
– Ты мне тоже нравишься, Скотти. А там, куда ты уезжаешь, очень хорошо, поверь. Люди помогут вам, как я помогла. И у вас с мамой все будет в порядке.
Они тепло улыбнулись друг другу.
Подняв глаза, Мэтти увидела Джозефа, стоявшего в дверях и наблюдавшего за ними.
– Почему бы тебе не помыть руки перед едой? – снова обратилась она к Скотти. – Скажи маме, что мы скоро будем обедать.
Мальчик убежал.
– Спасибо, что пришли, – сказала она Джозефу. – Как вы считаете, Бренда готова начать самостоятельную жизнь?
– Не беспокойтесь, – мягко произнес старый шаман. – У нее сильный мотив для выживания – ее сын.
Мэтти знала, что это правда. Бренди превращалась в бесстрашную львицу, когда речь заходила о защите маленького Скотти.
Джозеф подошел к ней.
– Мне бы хотелось поговорить о вас.
– Обо мне? – удивилась Мэтти.
Тихо хмыкнув, старик взял ее руку. Какая-то странная вибрация исходила от него.
– Да, о вас. Я чувствую, что вы давно уже испытываете тревогу.
Мэтти кивнула.
– Вы правы, я волнуюсь за Бренду, и…
– Нет, – остановил ее Джозеф. – Я говорю о том беспокойстве, которое вызывает у вас мой внук.
Притвориться, будто она удивлена его прозорливостью, было невозможно.
– Коннор, – тихо выдохнула Мэтти.
Каким образом Джозеф мог узнать о ее тревожных мыслях и чувствах, касающихся Коннора? Но чему тут изумляться? Не каждый становился шаманом у индейцев племени колхиков. Джозеф Сандер обладал прирожденным даром и почти мистическими способностями предвидения.
Он заглянул ей глубоко в глаза, и Мэтти показалось, что старик был значительно старше, чем говорил. Это была глупая мысль, но в его черных глазах она чувствовала загадочную глубину, тысячелетнюю мудрость.
– Это к лучшему, – произнес он медленно и четко, – что Коннор считает меня виновным за прошлое.
Мэтти ахнула.
– Но вы не могли сделать то, что он думает. Вам необходимо поговорить с ним. Рассказать ему…
– Дитя мое…
Услышав такое ласковое обращение, она смолкла. Ее глаза повлажнели от избытка чувств.
– Коннор не готов услышать правду. Возможно, никогда и не будет готов. Вы должны понимать, что некоторые вещи нельзя увидеть, просто открыв глаза. Иногда для этого надо открыть сердце.
Мэтти похолодела, с ужасом подумав, что сердце Коннора может быть закрыто навсегда, и он просто-напросто откажется увидеть правду.
– Джозеф, – с трудом прошептала девушка, чувствуя ком в горле, – я знаю, что вы хороший человек и очень любите Коннора. Я поняла это по вашим глазам, когда мы приходили к вам. – Помолчав, она спросила о том, что ее так волновало: – В чем состоит эта правда? Вы разлучили Коннора с его отцом?
Лицо старого шамана стало печальным.
– Да, – честно признался он. – Но это было только в интересах моего внука. Видите ли, мой старший сын, отец Коннора, был моим тезкой. Его жена умерла, когда Коннор был еще младенцем. Джо так и не оправился, потеряв любовь всей своей жизни. Свое горе он топил в алкоголе.
Мэтти слушала старика, затаив дыхание.
Хотя эта история была ужасно печальной, Джозеф ни разу не отвел взгляда.
– Я пытался сделать все возможное, чтобы помочь своему сыну, – продолжал он. – Увещевал его, не одиножды заставлял проходить курс лечения. Но все впустую. Джо собирался отправиться в потусторонний мир, чтобы быть с Ди. Больше всего я боялся, что он возьмет с собой и Коннора, поскольку у него вошло в привычку, выпив, садиться за руль… При этом мой внук часто находился вместе с ним в машине. – Помолчав, он грустно заключил: – Я отказался от своего сына во имя того, чтобы спасти внука.
По щеке Мэтти поползла слеза.
– Вы можете всё исправить, а для этого должны сказать ему, – ее голос сел от эмоций. – Коннор зол на вас, а это неправильно.
Джозеф нежно сжал ее пальцы.
– Нет, это правильно, потому что Коннор счастлив. Раз он злится, раз винит меня, значит, продолжает помнить своего отца, которого обожает.
Джозеф действительно был хорошим человеком. Мэтти знала это всегда. Слезы неудержимо заструились по ее щекам, когда она крепко обняла его. Ах, если бы Коннор мог видеть Джозефа таким, каким тот был на самом деле!
Словно прочитав ее мысли, Джозеф отстранился и проговорил:
– Мы не можем изменить судьбу человека. Наш долг – только помогать тем, кому мы в состоянии прийти на выручку. Как, например, Бренде. Не вы выбрали тот трудный путь, по которому она собирается идти, но вы помогаете ей во всем, в чем можете. Мы идем по тонкому льду в этой жизни… Вы так не думаете?