“Ладно, хватит о грустном. Мы ещё поживём и посмотрим на что-нибудь весёленькое, - с иронией к самому себе подумал Альков. – Нас наверняка заждались, если… уже не ждут вовсе”. Он глубоко вздохнул, весело встряхнулся, с ласковой улыбкой посмотрел на спящего Максима и взял курс на эту странную, непокорную, но такую загадочную и необыкновенно интересную планету.
* * *
Космический лайнер дяди Жана сегодня должен был взять курс на гигантскую планету Г-4. Там их наверняка уже заждались. Запас кислорода, слава Богу, удалось пополнить полностью, а вот с морскими деликатесами и фруктами придётся быть поэкономнее. После торжественного траурного прощания с погибшими космический лайнер должен был тотчас же покинуть эту негостеприимную планету, чтобы умчаться навстречу своим новым друзьям.
Жан Олбрайт долго стоял с непокрытой седой головой над огромным открытым кратером и сквозь слёзы неотрывно смотрел на эту почерневшую, причудливо искорёженную лаву, полностью заполнившую гигантскую пещеру. Наконец он медленно повернулся к неровному строю своего любимого родного экипажа, намереваясь произнести несколько прощальных слов в память о своих погибших сыновьях.
Да-да, я не оговорился, именно сыновьях, каковыми он считал Виктора и Максима с самого момента их рождения.
- Дорогие мои, родные и близкие, друзья. Сегодня мы прощаемся с двумя нашими лучшими товарищами, братьями… сыновьями, - какой-то тягучий ком встал у него в горле, и на какое-то время дядя замолчал, глядя в голубое, такое ласковое небо; две крупные слезинки медленно сползали по его обветренным морщинистым щекам, неминуемо приближаясь к плотно сжатым уголкам рта. – Но я верю, что они не только навсегда останутся в нашей памяти. Нет… это я знаю и так. Я также знаю, что в недалёком будущем мы полностью их воссоздадим, и эти прекрасные ребята вновь будут с нами… Но здесь, в этом страшном месте навсегда останется и частица нашего сердца…
Лея стояла рядом со своей подругой Миртой, крепко сжимая в своих руках огромный букет красивых экзотических цветов планеты Бурь. Пошатываясь, совершенно не понимая смысла слов, произносимых дядей Жаном, девушка смотрела куда-то вдаль, на линию горизонта.
- …Но я верю, - продолжал дядя Жан, - что их жертва абсолютно не напрасна. Эти ребята…
Неожиданно он замолчал; его влажные глаза постепенно расширились от удивления; рот так и остался в полуоткрытом состоянии. Сверху, прямо на него, садилась такая до боли знакомая, старенькая, родная космическая тарелочка.
Бурное ликование охватило всех присутствующих: кто-то размахивал руками, кто-то подпрыгивал на месте, некоторые выражали свой восторг громкими криками. Улучив момент, Кен Олбрайт подхватил Мирту на руки и, стоя на огромном плоском камне, как на постаменте, закружил её, словно маленькую девчонку. Поразившись такой беспардонной наглости, Мирта завизжала и задрыгала ногами.
Но на сей раз Кен выбрал невероятно удачный момент, и сейчас ему прощалось всё – лучшего мгновения для влюблённого молодого человека было не сыскать. И только ничего непонимающая Лея смотрела на всё происходящее расширенными испуганными глазами, продолжая ещё крепче прижимать к своей груди огромный букет цветов.
Космотакси плавно опустилось на каменистую площадку, находящуюся в нескольких метрах от ликующего “народа”. Прозрачный серебристый колпак медленно приподнялся, и на землю первым выпрыгнул Максим Крымов, тут же облепленный молодёжью, моментально скрывшей его в своих объятиях.
А когда из люка показалась белокурая голова Виктора Алькова, Лея коротко вскрикнула, закачалась и, теряя сознание, медленно опустилась на каменистую площадку. Огромный букет выпал из её ослабевших рук, и единичные, оторвавшиеся лепестки весело закружились в воздухе, как маленькие праздничные вертолётики, спешащие навстречу многолюдной пёстрой толпе.
XIV
На планете Гигант-4 готовились к прилёту дорогих гостей. Полным ходом шли подготовительные работы. Радио- и телесвязь с космическим кораблём дяди работала нормально – лайнер находился на расстоянии трёхсуточного перелёта.