* * *
…Золотой луч солнца сверкнул над вершиной высокой горы и, мгновенно превратившись в тонкую серебряную линию, весело помчался вниз – навстречу хрустальному водопаду. Через секунду горное озеро засверкало зеркальцами бризовых волн и осветило склон крутой горы, покрытой сочной изумрудной травой. А неугомонный солнечный луч уже нёсся дальше, к сказочному дворцу. Там он задержался на какую-то долю секунды, а затем проник внутрь, серебряной нитью повиснув над кроватью. Постояв некоторое время на одном месте, эта светлая серебряная ниточка стала медленно опускаться вниз, наконец, достигнув лица Спартака…
…Спартак блаженно прищурился и, наконец, открыл свои огромные голубые глаза, вынужденный тотчас же их закрыть, ослеплённый тёплым серебряным лучом. В это мгновение он вспомнил свою неповторимую Валерию и, обхватив голову руками, тяжело застонал. “Как я был бы счастлив, - подумал он, - если бы рядом со мной была моя любимая женщина и прелестная крохотулька-дочка. За один такой миг я отдал бы всё на свете”.
Неожиданно его холодная рука дотронулась до прелестного женского плеча. Спартак пружинистым движением вскочил с высокой постели и огляделся…
Рядом с ним спала его прекрасная Валерия. Её длинные чёрные волосы рассыпались по всей подушке, переливаясь под утренними солнечными лучами. А в метре от Спартака стояла маленькая кроватка прелестной Пастумии. Малышка сладко спала, временами почмокивая своими алыми, как мак, губками и сжимая крохотные пальчики в крошечные кулачки.
Спартак обхватил голову руками, упал на колени и от счастья стал раскачиваться из стороны в сторону, боясь спугнуть эту фантастическую картину – в этот миг он вспомнил всё. Его красивые голубые глаза повлажнели, и две крупные слезинки, как два бриллианта, наконец, брызнули на его небритые щёки, медленно скатившись в светло-русые усы…
* * *
…Весь экипаж корабля с замиранием сердца следил за этой захватывающей картиной, отображённой на большом экране, находящемся в конференц-зале.
- Счастья тебе и удачи, мой мужественный Спартак, мой самый любимый полководец. Может быть, хотя бы этим я несколько продлю твоё счастье на этой, проклятой тобою, Земле. Прощай, мой кумир. Для меня ты всегда будешь символом мужества, бесстрашия, доброты и благородства. Будь же счастлив! Прощай навсегда…
В дядиных глазах стояли слёзы любви и умиления. Он был горд и счастлив, что, наконец, сбылась его сокровенная мечта. Эх, как ему хотелось поговорить сейчас с живым Спартаком. Но это было невозможно… невозможно.
Дядя Жан щёлкнул эбонитовым тумблером и резко отвернулся от монитора. Все, присутствующие в конференц-зале, не издали и звука недовольства – ведь астронавтам не дали досмотреть такую прекрасную сказку! – и стали тихо расходиться по своим рабочим местам. Эх, дорого бы они дали, чтобы досмотреть этот чудесный фильм до конца. Но все астронавты прекрасно понимали, что подглядывать за жизнью Спартака именно в этот момент было бы попросту кощунством и чёрной неблагодарностью по отношению к дяде Жану.
И только один из астронавтов, макропланетянин Джордано Бруно, ещё долго смотрел на тёмный экран. И как ни странно, он видел там большую площадь какого-то старинного средневекового города, огромный костёр… и множество светящихся искорок, парящих в холодном ночном небе. Эти мигающие искорки были похожи на маленькие межпланетные корабли, которые манили за собой туда, далеко-далеко, в бесконечное космическое пространство… в бесконечную Вселенную.
* * *
Виктор Альков был счастлив как никогда.
Всего несколько минут тому назад друзья сообщили ему удивительную новость: у него родился сын! Какое это чудо – ребёнок! На свет появился ещё один счастливец среди миллиарда претендентов на высокое звание ЧЕЛОВЕКА.
И это маленькое живое существо приходит к нам из далёкого и невидимого микромира, который помещается в обычном женском организме, дарящем ему огромный новый макромир. А какое величайшее счастье испытывают двое молодых людей, которые с этой минуты имеют право именовать себя родителями. В первую очередь это касается, конечно, молодой мамы, которая уже выполнила своё великое предназначение во Вселенной. А что тогда говорить о молодом отце, получившем в подарок своё подобие, продолжение, да к тому же мужского пола, именуемое наследником.