- …Я согласна. Тем более что это дело и моей жизни. Во-вторых, мне очень легко и приятно работать с вами, мистер Джеймс. Но прошу вас… не сочтите это за комплимент или аллегорию.
- Я понял вас, спасибо, - произнёс Олбрайт, облегчённо вдохнув, - теперь дело за Андреем Степановичем. Как вы думаете, Алла Егоровна, он согласится?
- Должен согласиться. Я верю в него.
- А как вы, Алла Егоровна, относитесь к Иноземцеву с точки зрения женщины?
- А вы очень умный и опасный человек, мистер Олбрайт. И всегда преподносите мне самые неожиданные переходы от одного вопроса к другому… Ну что же, я попробую ответить вам именно с точки зрения женщины… Я отношусь к нему дружески, - при этих словах Соколова кокетливо улыбнулась, глядя куда-то в сторону. – Он не в моём вкусе, но это очень порядочный человек и прекрасный товарищ… А у вас, мистер Джеймс, как я посмотрю, далеко идущие планы. Я сразу поняла, что для продолжения этого эксперимента вы уже подумываете о моей свадьбе с Иноземцевым.
- От такой умной и прелестной женщины ничего невозможно скрыть, - произнёс изумлённый Олбрайт и весело расхохотался.
- Мне было бы очень жаль, если бы Андрей в меня влюбился, - с какой-то затаённой грустью продолжила Соколова. – Ведь именно это вы хотели от меня услышать, мистер Олбрайт?
- И да… и нет. Да – потому, что этот вопрос очень серьёзный, и я рад, что вы тоже отнеслись к нему с полной серьёзностью… А нет – потому, что тогда наш эксперимент может осложниться из-за ваших конфликтных взаимоотношений… Ладно, пойдёмте обедать.
- Да, пора. И знаете, мистер Джеймс, я думаю, что о вашей затее Андрею необходимо сказать именно сегодня.
- Я тоже так решил. Ещё раз поражаюсь вашей прозорливости.
- Ну, уж в этой-то сфере мы, женщины, дадим вам, мужчинам, сто очков форы, - парировала Соколова, улыбаясь.
Джеймс позвал Андрея, и они уселись за стол. Пиршество началось.
В конце концов, всё получилось значительно проще, чем предполагал Олбрайт.
Андрей сразу же дал согласие на полёт. И не просто согласился, а пришёл в неописуемый восторг, сказав, что он мог только мечтать о таком заманчивом предложении, так как оно полностью совпадало с его личными планами, связанными, разумеется, с общим экспериментом.
Домой все возвращались в прекраснейшем расположении духа.
* * *
Олбрайт продолжал активно готовиться к космическому полёту. Но его основная цель на Земле была ещё не завершена: он должен был дождаться окончания исследований с зародышами.
…Стадия зиготы прошла успешно у семи проб. Но затем, невзирая на все попытки Джеймса, всё стало рушиться буквально на глазах. Самая большая загвоздка состояла в том, что резус-фактор Соколовой был отрицательным, а Алькова – положительным. Поэтому получение, а тем более сохранение здорового зародыша, представляло собой довольно значительную проблему.
Если же этот эксперимент продолжить дважды в организме Аллы Егоровны, то её гамма-глобулины крови, превратившись в мощные антитела, уже никогда не дадут появиться на свет живому ребёнку. Поэтому продолжать этот опыт в организме Соколовой, и тем самым губить её, Олбрайт не согласился бы никогда – даже при условии согласия самой Аллы Егоровны.
Джеймс начал здорово нервничать. Наконец в предпоследней пробе что-то, кажется, начало получаться. Олбрайт боялся дышать на эту пробу. На исходе третьего месяца Джеймс, наконец, вздохнул посвободнее. На пятом месяце он успокоился совсем. На седьмом месяце он даже сам хотел вызвать преждевременные роды в “колбе”, но потом всё-таки раздумал. Восьмой месяц был самым опасным. В этот период он практически не отдыхал. Иногда спать приходилось по два-три часа в сутки…
Много времени отнимала у Олбрайта и доводка нового космического снаряжения, которым он был не вполне доволен. Особенно это касалось двигателей скафандра. Угол отклонения раструбов двигателя был менее пятнадцати градусов относительно тела астронавта. Испытания подтвердили правильность его расчётов. Нагрев скафандров превышал допустимую температуру уже на двенадцатой минуте полёта. Пришлось несколько увеличить угол, что в значительной мере снижало скорость, а в космическом пространстве это было очень неприятным явлением. Наконец и со скафандрами всё было улажено. Зато сам космический корабль полностью удовлетворял все запросы Джеймса.