* * *
Олбрайт поправлялся очень медленно. У него был диагностирован ушиб головного мозга, значительно повреждено левое плечо, пробито правое лёгкое и сломаны обе кости левой голени. Робот-медик сделал всё прекрасно, но дело продвигалось туго. Да, в таких делах главный лекарь – это время.
Сознание не возвращалось к нему уже третьи сутки. Алла не отходила от больного ни на минуту. Малыш всё время крутился рядом и “помогал” как только мог: он гладил дядю Джеймса по голове, укрывал его одеялом и постоянно поправлял ему руки. Однажды Сергей решил напоить дядю водой, от чего тот чуть не задохнулся. Мать по-дружески отшлёпала “ясна сокола” и строго запретила сыну подходить к дяде Джеймсу ближе, чем на два метра. Серёжка страшно обиделся и после такого серьёзного оскорбления своего мужского достоинства решил помогать дяде только по телекомпьютеру.
- Только, пожалуйста, не умирай, Джеймсик… миленький, - молила Алла, сидя у постели Олбрайта, - только не умирай. Что же мы без тебя будем делать? Как мы доберёмся до нужной нам планеты?..
На четвёртые сутки Олбрайт пришёл в себя. К великому удивлению Соколовой он очень быстро и вполне адекватно сориентировался во времени и пространстве и почти сразу же начал говорить - правда, очень медленно, заметно растягивая слова.
- Так… Значит, это вы спасли меня… Я на корабле, - грустно произнёс Джеймс.
- Да, Джеймс, всё нормально. Самое страшное уже позади. Главное – это чтобы вы поправились, а остальное мы как-нибудь переживём, - устало улыбнувшись, тихо произнесла Алла, ласково поглаживая руку Олбрайта.
- Жаль Андрея, - глубоко вздохнув, шёпотом выговорил Джеймс. – Я так и не смог ему помочь. Какой мужественный парень, его голос даже не задрожал.
- Не переживайте. Вы сделали всё, что могли. Мы с Серёжкой гордимся вами, Джеймс.
- Знаете, Аллочка, если я неожиданно умру, то, может быть, так и не успею сказать, что очень-очень люблю вас, - с усилием выдохнул Джеймс и тут же закрыл глаза. Ему было очень стыдно признаться в этом и одновременно страшно приятно. Наконец он признался ей в том, что носил в себе целых два года. В иной ситуации Джеймс не решился бы на это никогда. – И я очень люблю Серёжку… Я его просто обожаю.
- Спасибо вам, Джеймс, а то я уже устала ждать, - смахивая слёзы и улыбаясь, шёпотом произнесла Алла и осторожно положила свою голову на плечо Олбрайту.
Он посмотрел на неё широко открытыми глазами и радостно улыбнулся. Заметив, что она плачет, Джеймс погладил Аллу по плечу и ласково произнёс:
- Ну-ну, не плачь, моя милая, бесценная моя… и, пожалуйста, позови ко мне нашего “ясного сокола”; я хотел бы поболтать с ним немного.
- О, господи, тоже мне рассказчик нашёлся. Сам-то ведь кое-как дышишь.
- Позови, позови, Аллочка… Я очень тебя прошу.
Через минуту Джеймс Олбрайт спал крепким здоровым сном. Алла грустно усмехнулась, осторожно поправила одеяло у него на груди, прикоснулась губами к его горячему лбу и тихонечко вышла из каюты.
…Соколова спасла Олбрайта с большим трудом. Ей пришлось подвести корабль очень близко к неприятелю, отбить атаку двадцати подоспевших пирамидок и затем вырвать Джеймса из рук роботов-воинов. Погоня была отбита очень жёстко и достаточно удачно: три больших корабля противника были сбиты почти сразу же. Да и бороться со скоростью корабля землян им было явно не под силу. Через несколько часов преследователи безнадёжно отстали и повернули обратно.
Согласно плану Олбрайта корабль взял курс на следующую галактику. После потери Андрея Иноземцева тяжёлое чувство не покидало всех. Даже малыш постоянно спрашивал о дяде Андрее и просил того, невидимого, больше не играть с ним в прятки. Но дядя Андрей почему-то не появлялся…
После этого случая Сергей Альков заметно повзрослел. Вечерами он часто заходил к дяде Джеймсу и долго расспрашивал того о вооружении корабля, о врагах и возможной защите от них. Олбрайт всегда разговаривал с малышом как с равным членом экипажа и поэтому на все вопросы отвечал правдиво и с профессиональной скрупулезностью. Такое взрослое обращение Серёжке очень нравилось, так как мама ещё часто хлопала своего любимца по мягкому месту за различные проказы… или когда он надоедал ей до невозможности своими расспросами.