…В тридцать пять у человека наступает первый период “омоложения”. Ему начинает казаться, что он всё ещё очень молод; что всё самое хорошее, светлое, значительное - ещё далеко впереди. Это так называемый первый период значительных ошибок, за которые позднее приходиться расплачиваться всю свою жизнь.
В этот момент человек часто думает о том, что он совершенно бестолково прожигает остатки своих лучших лет: и жена у него – змея подколодная, и дети растут совершеннейшими негодяями, и профессию он выбрал абсолютно не ту, и сам он делает совершенно не то, что бы ему хотелось. В общем: ”всё не так, ребята”. Именно в этот период каждый неглупый человек начинает неминуемо ощущать: если к 30 годам он не достиг значительных высот и отточенного мастерства, то этого ему не удастся сделать уже больше никогда – какую бы профессию он не имел.
К сорока годам наступает - опять только первая - депрессия. Человеку начинает казаться, что он уже бесконечно стар, немощен и некчёмен. Жизнь кажется ему огромным пассажирским лайнером, который выплюнул его из своего чрева и, конечно же… без парашюта. Человеку начинает казаться, что он ничего не знает, ничему толком не научился и ничего в этой проклятой жизни не смыслит. Ему начинает казаться… именно казаться, что это приближение конца. Появившиеся морщины на лбу и первые седые волосы на висках подтверждают самый мрачный прогноз. Появляются ноющие боли в суставах, пояснице и, обязательно, в области желудка. Первая мысль, которая ежесекундно пронзает мозг, - о страшном неизлечимом раке. Бессонница, продолжающаяся до 3-4-х утра, довершает начатое дело… Всё кончено.
Но наступает следующее утро и оказывается, что приходится… жить дальше. К нашему великому изумлению всё оказывается значительно проще, чем мы предполагали. Это как в популярной французской пословице: “Если человеку за сорок и, встав однажды утром, он отмечает, что у него ничего не болит, - значит, он умер”. Это говорит о том, что ещё далеко не всё потеряно, ещё можно и нужно жить дальше; жить, несмотря на боли, рези и невзгоды, и человек… продолжает жить дальше.
В 45-50 лет - второй период “омоложения”. Женщины снова становятся “ягодками”, а мужчины - ловеласами, молодцеватыми озорными мальчиками с огромными залысинами и перспективным “комком нервов” в области передней брюшной стенки. Всё прекрасно! Всё очаровательно! Ничего не беспокоит! NOU PROBLEM! Презентации, девочки, сауны, коньячок… Жизнь прекрасна и удивительна! Жизнь замечательна!
…Но вдруг что-то резко закружилась голова; холодный липкий пот заливает оплывшее морщинистое лицо; появляется какое-то непонятное сердцебиение, заставляющее Вас пройтись гусиным шагом; давящая боль в висках всё усиливается и усиливается; и сжимающая, когтистая лапа в области сердца, к тому же тянущая под лопатку и отдающая в левую руку до самых кончиков пальцев, начинает постепенно душить Вас… А вслед за этим возникает необъяснимый, всевозрастающий страх смерти. А левая рука всё немеет, немеет, немеет…
Утренний инсульт или инфаркт миокарда - уже не говоря о таких мелочах как камень в почке, язвенная болезнь желудка, мигрень, капитальный приступ радикулита или бронхиальной астмы – возвращает “ягодок” и “мальчишек” в мрачную действительность. В неё, естественно, возвращаются только те, кто к утру остаётся в живых.
Лёжа на больничной койке, человек начинает заново переосмысливать всю свою пройденную жизнь: “Что он творит?! У него же прекрасные взрослые дети, замечательная белокурая красавица-внучка, великолепная заботливая супруга, сидящая рядом с ним на краешке его больничной кровати. Какой же он всё-таки негодяй и гулёна. Нет, хватит, так дело не пойдёт! Да, конечно, надо возвращаться к нормальной человеческой жизни.
…В шестьдесят лет пора подводить первые итоги жизненного пути – если, конечно, доживаешь. Американцы утверждают, что настоящее человеческое совершеннолетие обычно наступает в шестьдесят четыре года, а политическая зрелость ещё позже: в шестьдесят пять-семьдесят лет. В этом возрасте россияне говорят обо всём намного меньше, так как почти все уже не доживают, а кто доживает, тот уже почти не может говорить.