Ответа не последовало.
Олбрайт медленно подполз к Алькову и только сейчас заметил, что тот без сознания. “Вот тебе и выговорился”, - подумал про себя Олбрайт, кисло усмехнувшись. Он вынул флягу и побрызгал водой на лицо Сергея. Альков глухо застонал, заскрежетал зубами, медленно разлепил веки и, увидев перед собой встревоженное лицо Джеймса, с трудом ему улыбнулся. Олбрайт осторожно обнял друга за плечи и нежно прижал его к груди. Слов больше не требовалось…
Олбрайт сделал ему обезболивающий укол, осторожно освободил руку Сергея от верёвки, довольно профессионально перевязал и затем наложил шину.
Когда они в сумерках, обнявшись, медленно спускались в долину, Джеймс осторожно наклонился к уху Алькова и, придерживая того за локоть, тихо прошептал:
- Серёжа, а как заканчивается та русская поговорка, которую вы мне так и не досказали: “На Бога надейся?..
- …А сам не плошай, - улыбнувшись, тихо простонал Альков.
- Значит, сегодня эта поговорка подходит под нас… Мы же тоже не оплошали?.. А, Серёжа? – рассмеялся Олбрайт и нежно обнял друга.
Тот устало улыбнулся и в знак согласия только едва заметно мотнул головой. Сил говорить у Алькова больше не было. Но про себя он всё-таки добавил: “Бог всегда помогает тому, Джеймс, кто сам себе помогает”.
* * *
Горн был весь в поту: держать Олбрайта на почти истёртой верёвке было тяжело даже современной биомагнитной установке…
* * *
Сказочно одетый человек со светящимся лазерным лучом во лбу тоже устало провёл рукой по своему вспотевшему лицу и с раздражением произнёс:
- Ну и слабенькая же у вас, ребята, ЛБМУ… Просто невероятно слабенькая…
IV
После этого, так счастливо закончившегося случая, произошедшего на Саянах, Джеймс Олбрайт в буквальном смысле слова боготворил своего друга. Он действительно привязался к Сергею, как к родному брату. При любом удобном случае они старались обязательно встретиться. Олбрайт часто звонил Сергею из Штатов и приезжал на любой, даже незначительный симпозиум, на котором мог присутствовать его русский друг. А после того знаменитого похода Джеймс целый месяц не отходил от постели Алькова и помогал ему во всём.
В 2162 году Джеймсу Олбрайту, наконец, крупно повезло. Его самый близкий друг Сергей Викторович Альков, академик Российской Академии Наук… и прочая, и прочая, и прочая… согласился приехать к нему в гости. Олбрайт был на вершине блаженства. Он тут же взял отпуск, привёл в порядок свою виллу, накупил всякой снеди и почти ежеминутно звонил в аэропорт, постоянно задавая уставшему от него диспетчеру один и тот же вопрос: не опаздывает ли сегодняшний чартерный рейс Москва - Нью-Йорк – Джексонвилл - Орландо?..
В назначенное время он примчался в аэропорт и стал нетерпеливо прохаживаться по залу ожидания. Самолёт должен был приземлиться с минуты на минуту. Вот он уже пошёл на посадку…
Когда Сергей появился в зале ожидания, Джеймс бросился ему навстречу и стиснул его в своих железных объятиях.
- Как долетели, Серёжа? Всё ли благополучно?
- Замечательно, Джеймс, просто замечательно! Сервиз у вас, американцев, действительно потрясающий! С таким великолепным питанием и обслуживанием можно летать хоть целый месяц.
Джеймс был крайне польщён такой похвалой, произнесённой в адрес его нации и страны, и сиял, как медный тульский самовар. Он с почётом усадил своего друга в автомобиль, и они помчались к нему на виллу.
Даже Альков, немало повидавший на своём веку, был прилично удивлён материальными возможностями американцев. Вот уж действительно: от каждого - по способностям, каждому – по труду.
- Не знаю как к другим, но к Джеймсу Олбрайту этот лозунг подходит полностью, - тихо пробурчал Альков, увидев шикарную виллу друга, сияющую своим великолепием.
После лёгкой вечерней трапезы Джеймс пригласил Сергея на веранду и, усадив в удобное плетёное кресло, начал расспрашивать о последних новостях… Поговорив немного о делах, Альков улыбнулся и спросил: