- Прошу меня извинить, Серёжа, но сегодня я вас, кажется, замучил. Пойдёмте отдыхать, мой прекрасный друг, - после этих слов Олбрайт обнял Алькова за плечи и повёл в дом.
* * *
Утром друзья пошли осматривать яхту, пришвартованную к специальной пристани - она находилась в трёхстах метрах от виллы. Подойдя к пристани, Олбрайт предложил Алькову совершить небольшое морское путешествие к Багамским островам. Джеймс рассчитывал совершить этот круиз за 10-12 дней. Сергей с радостью согласился.
Альков думал, что яхта Джеймса представляет собой небольшую лодочку под парусом длиной 7-8 метров. Но то, что он увидел, поразило его: это была первоклассная двухпалубная яхта с дизельным мотором длиной около ста футов.
- Да это целый корабль, Джеймс… Самый настоящий “Титаник! – с восхищением произнёс изумлённый Альков.
Олбрайт радостно посмотрел на своего друга; в его взгляде промелькнула гордость. Он дружески похлопал Сергея по плечу и жестом предложил подняться на яхту. Альков быстро, как заправский моряк, вбежал по трапу на палубу и стал восхищённо озираться по сторонам.
- Джеймс, здесь, наверно, есть и отдельные каюты?
- Да, Серёжа. Четыре двухместные каюты, кубрик с баром и музыкальным центром, душ, ванна, камбуз и даже небольшой надувной бассейн.
- Здорово… И эта яхта ваша… собственность?
- Не совсем. Эта яхта, Серёжа, является собственностью моего научно-исследовательского института. Но как говорили в старые добрые времена, я имею 51% акций данной компании, то есть половина корабля – моя.
- А вы знаете, Джеймс, в далёкой юности я окончил “мореходку” по специальности рулевого-моториста, - с гордостью произнёс Альков, бережно оглаживая штурвал и гидрокомпас. В эту минуту Альков с ностальгической грустью вспомнил свою бурную лихую молодость и замечательного друга Вовку.
- Серёжа! Да вы, оказывается, незаменимый человек! Вы… как это у вас говорят… ах, вот: мастер на все руки! К тому же, вы ещё и великолепный друг! - расхохотался Олбрайт и, обняв Алькова за плечи, повёл его в кубрик.
Через сутки всё было готово к отплытию.
Был прекрасный июльский вечер. Ласковые, голубовато-изумрудные волны океана хлюпающе бились о борта яхты. Создавалось такое ощущение, будто трёхлетний малыш ел своё любимое варенье и никак не мог насладиться этим великолепным подарком судьбы. Тёплый морской ветер, насыщенный парами соли и йода, дурманил голову и, проникая под лёгкую рубашку, приятно холодил горячее, уставшее за день тело. Оранжевый диск солнца, наполовину купающийся в тёмном океане, напоминал собой любимый домашний абажур, помогающий расслабиться глазам и смахнуть остатки дневной усталости. Этот мягкий свет сглаживал контуры домашнего интерьера и подталкивал мысли человека к приятным и радостным воспоминаниям.
Друзья сидели на верхней палубе яхты в плетёных, соломенно-жёлтых, мягких креслах и с наслаждением пили сок манго из высоких хрустальных стаканчиков. Олбрайт влюблённым взглядом поглядывал на своего друга и вновь задавал ему свои бесчисленные вопросы:
- Серёжа, а что вы могли бы сказать о непредсказуемости нашего бытия и о теории относительности.
- О таких вещах, милый Джеймс, можно говорить бесконечно. Непредсказуемость бытия предстаёт перед нами в миллиардах вариантов. Давайте рассмотрим такое понятие как, например, движение. Есть такое распространённое выражение: движение – это жизнь.
- Ну, с этим выводом, Серёженька, спорить, по-моему, бесполезно, впрочем, как и что-то на него возразить.
- Не будем торопиться с ответом, Джеймс, и, может быть, через несколько минут вы уже не будете столь категоричны… Да, движение – это жизнь. Всё живое должно обязательно находиться в движении, хотя бы с материалистической точки зрения: для собственного питания, развития своих мускулов, борьбы с врагами и так далее. Но с другой стороны, любое движение одних живых существ обязательно приносит смерть другим живым существам. И это тоже неоспоримо. Мы идём по траве, убивая мириады мельчайших организмов; переваривая пищу, мириады полезных микробов ежесекундно жертвуют своей жизнью для насыщения нашего организма; все наши органы постоянно подвергаются старению, работая на весь организм и приближая нас к смерти. И как любое движение гиганта-галактики может в любое мгновение убить нашу маленькую уютную планету, даже не заметив этого, так и мы своими движениями убиваем миллиарды галактик. Это происходит, когда мы ходим, стоим, едим, курим, нервничаем, смеёмся и даже потираем руки… Я уж не говорю о том, что это происходит тогда, когда мы дерёмся и убиваем друг друга и так далее, и так далее, и так далее… Значит, можно прийти к заключению, что “движение – это смерть!”. Вот вам, Джеймс, и теория относительности только одного выражения. И эти два взаимоисключающих выражения тоже являются лишь одним вариантом нашего бытия из их бесчисленного множества: будете ли вы в следующее мгновение жить и кого-то непреднамеренно убивать или вам не предоставят такой возможности… и непреднамеренно убьют вас?