Оставалось только подойти к началу работы в контору к Эдуару и заставить его выложить все начистоту. А счеты сведет он сам.
Арле зашел в ванную.
3
Около половины третьего Арле остановил свою машину перед зданием фирмы. Жером, сторож, дремал, растянувшись в пыли. Он приоткрыл один глаз и тут же снова погрузился в дремоту.
Арле вошел в контору. Госпожа Лептикор, младший секретарь, вытирала пот под мышками.
— Мой брат здесь?
— Нет, господин Арле, он только что уехал в порт, но, думаю, скоро будет.
— Спасибо.
Он открыл дверь в приемную. Мадемуазель Губле размечала листы бумаги красным карандашом. Она тут же вскочила. Арле пожал ее длинную сухую руку. Не слушая ее сочувственную тираду, он обвел глазами светлое прохладное помещение. Он помнил, какой была эта приемная два года назад, когда он сюда приехал: скудная обстановка, духота — всё как в бараке, — и две женщины, бок о бок печатающие на машинке; мадемуазель Губле и Роберта. Арле взглянул на пустой стул перед вторым рабочим столом. После того как они поженились, Роберта являлась в контору лишь изредка: в конце месяца, получить жалованье.
Мадемуазель Губле снова села и взяла в руки красный карандаш. Ничем не примечательная девица неопределенного возраста, хорошая работница. Хозяева предоставили ей небольшую комнату на бульваре близ лагуны. Мадемуазель Губле жила одна и, похоже, окончательно тут осела, что случалось нечасто: большинство белых чувствовали себя в этой стране временными обитателями и не оставляли мыслей о Франции. Арле наклонился к секретарше.
— Когда вы видели мою жену в последний раз?
Мадемуазель Губле ответила не раздумывая:
— Госпожа Арле приходила в контору на следующий день после вашего отъезда, пятнадцатого числа, в самом начале работы. Зашла всего на несколько минут.
— Как она выглядела? Вы не заметили ничего особенного?
— Госпожа Арле казалась спокойной…
— Она сказала вам, что отлучится?
— Да, сказала, что едет в Гуильё и рассчитывает вернуться за несколько дней до Рождества.
— И больше ничего?
— По-моему, нет. Она явно спешила. — Мадемуазель Губле вздохнула. — Бедная госпожа Арле! Такой удар для всех нас!
Притворщица. Губа скорбно оттопырена, в глазах — вселенская скорбь. Арле вдруг почувствовал, что ненавидит эту женщину. И всегда ненавидел. Роберта тоже была от нее не в восторге. Почему? Что между ними произошло? Что они знали друг о друге? Обе приехали в Африку намного раньше него.
— Вы давно знакомы с Робертой?
Мадемуазель Губле удивленно подняла глаза.
— С тех пор как здесь работаю. Скоро три года.
— А раньше вы никогда не встречались?
— Никогда. А почему вы спрашиваете, господин Арле?
Он смешался. Не объяснять же ей, что он хочет узнать. Девица, без сомнения, говорит искренне, ей ничего не известно. Как и Эдуару. Он промямлил невнятное объяснение и пошел на попятный, недовольный тем, что пробудил в ней любопытство.
Арле уже садился в «ситроен», когда к нему подбежал запыхавшийся пузатый Лемен.
— Рад вас видеть, господин Арле, очень рад.
— Я тоже, Лемен.
На этого человека можно было положиться. В течение нескольких лет, до приезда Арле на Берег Слоновой Кости, Эдуар больше жил в Гуильё, а Лемен один управлялся с делами в абиджанской конторе — средства в ту пору были скромные. Благодаря длительному опыту работы в Африке он приобрел основательные знания во всем, что касалось древесины. Арле часто с ним советовался. Кроме того, Лемен умел управлять людьми. Самые отчаянные строптивцы становились тише воды, ниже травы рядом с этим приземистым плешивым человечком.
— Знаете, служащие скинулись на венок. Все так сердечно отнеслись, даже негры-рабочие. Такое бывает нечасто.
Простой малый, Лемен говорил невнятно, с трудом преодолевая волнение.
— Спасибо.
Арле вышел из машины.
— Давайте-ка немного пройдемся, Лемен.
Они направились в сторону пристани. Лагуну загромождали плоты. Негры, балансируя на бревнах, натягивали веревки. Огромная стрела подъемного крана двигалась над водой. Визжала лебедка, в воздухе раскачивались ростры. На пристани блестящий от пота негр в набедренной повязке выкрикивал команды.
Арле остановился в тени пирамиды из помеченных цифрами стволов аукумеи.
— Лемен, — заговорил он, — я хочу кое о чем спросить вас. Именно вас и никого другого. Вы ведь лучше меня знаете обо всем, что творится на фирме.
Лемен вытащил из кармана красный резиновый кисет и взял щепотку табаку.
— Скажите откровенно, как относились здесь к моей жене?
Лемен в задумчивости надул щеки.
— С неграми госпожа Арле не общалась. Остальные же… Ее видели здесь так редко.
— Я имел в виду мадемуазель Губле. Они не ладили?
— У них действительно была, так сказать, психологическая несовместимость, — сказал Лемен.
Он послюнил бумажку, скрутил сигарету и сжал ее губами.
— Почему?
— Мадемуазель Губле — отличный работник. И крайне пунктуальна, порядок — ее мания.
— Может, она завидовала?
— Не знаю. У женщин разве что разберешь?
Он развел руками. Личная жизнь у Лемена сложилась неудачно. Он остался один. Взрослый сын учится в частном пансионе во Франции. Покусывая незажженную сигарету, Лемен продолжал:
— Госпожа Арле приходила в контору когда ей заблагорассудится. Наверно, это раздражало мадемуазель Губле.
— Понимаю.
Как это раньше не приходило ему в голову? В начале их супружеской жизни Роберта ушла со службы. Но потом соскучилась без дела и попросилась обратно в контору. Нельзя, однако, сказать, чтобы она действительно работала. Приходила когда ей вздумается. Просто очередной каприз.
— Они ссорились?
— Пожалуй, нет, но отношения у них были порой весьма натянутыми.
Лемен наконец прикурил. Посередине лагуны полз буксир, волоча за собой плоты. Над желтой водой разносилось тарахтенье двигателя.
— Моя жена общалась здесь с кем-нибудь еще?
— С кем-нибудь еще? Что вы хотите сказать? — не понял Лемен.
— Ничего, — оборвал разговор Арле.
Они вернулись к машине. Лемен успевал краем глаза следить за работой крановщика и даже походя дал пинка замечтавшемуся негру.
— А вообще как дела? Все было нормально, пока меня не было?
— Да, вот только три дня назад один рабочий сломал ногу: его отправили в Трешвиль, в больницу… Да, вот еще! Объявились те двое немцев! Как только вы уехали…
— Опять по поводу лесопильни?
— Да, видно, уж больно она им приглянулась. Потому что иначе… после того как вы им в прошлом месяце дали от ворот поворот…
Арле открыл дворцу «ситроена».
— Возможно, я был не прав, — сказал он. — Брат тоже так считает. Мне надо было его послушаться. Вы ведь знаете, что многие сейчас леса продают.
Лемен выплюнул окурок.
— О Господи! Чего они боятся? Берег Слоновой Кости — не Конго. Соглашения….
— Они еще не подписаны, — возразил Арле. — Проволочки на высшем уровне. А теперь представьте, что Франция прекратит вкладывать капитал. Что тогда? Вы мне можете сказать?
Лемен молча уставился себе под ноги. Он начал понимать: хозяин резко изменился. Неужели он хочет ликвидировать дело? Лемен вспомнил, как несколько недель назад Арле выпроводил двух бизнесменов из Германии…
Усевшись в автомобиль, Арле протянул руку.
— До скорой встречи, Лемен. И еще раз спасибо.
Он завел мотор.
— Господин Арле!
В одном из окон показалась потная жирная физиономия госпожи Лептикор.
— Вам звонили. Из сыскной полиции.
От волнения сердце у Арле заколотилось.
— Из полиции? Что им от меня нужно?
— Не знаю. — Госпожа Лептикор посмотрела в блокнот. — Некий господин Вотье.
— А, Макс…
Разумеется, Макс Вотье. Кто еще мог звонить ему из сыскной полиции?
— Прошу прощения, господин Арле. Я думала, вы уже уехали. И только когда услышала шум мотора…