Когда Аманда открыла дверь и увидела меня, она остолбенела.
— Не подвезете на собрание? — спросила я. — А то папа уже уехал.
Ну да, знаю, получилось немножко театрально. Может, это у нас семейное.
Аманда просияла.
Мистер Косгроув тоже. Ну, что-то вроде.
Он почти перестал хмуриться и, когда мы подъезжали к зданию клуба, даже улыбнулся мне и сказал, что не надо нервничать, потому что все там будут ко мне добры.
Все и впрямь были страшно добры.
Аманда водила меня по залу и знакомила с людьми.
— Это Ровена Бэтс, — говорила она. — У нее проблемы с речью, но она успешно с ними справляется.
И все сочувственно кивали.
Где-то на пятом знакомстве я засунула в нос коротенькую сосиску, какие подают к коктейлям. Теперь было не так похоже, что я успешно справляюсь со своими проблемами, но они все равно кивали.
Когда Аманда заметила сосиску, она ее выдернула и испуганно оглянулась на отца. Но он ничего не видел, так что она успокоилась.
— Ро, — хихикнула она, — перестань!
— Только если ты перестанешь, — ответила я.
Аманда призадумалась. Но она ведь чуткая и понятливая, да и вообще хороший человек, так что довольно быстро сообразила, что я имею в виду.
Представляя меня еще каким-то людям, она просто сказала: «Познакомьтесь, это Ро», — а я поздоровалась жестами, предоставив им самим догадываться: то ли у меня проблемы с речью, то ли я работаю в аэропорту на взлетном поле, а там все так разговаривают.
Мы болтались по залу уже минут десять, когда я наконец-то вспомнила о папе. Огляделась по сторонам: вроде бы все спокойно, никто не скандалит. Папа стоял у стола с закусками, занимая разговором какую-то пожилую даму. Судя по движениям папиных рук и по выражению лица дамы, речь шла о том, как гусеницы плодожорки оставляют в яблоках свои какашки. Но, может, ей просто резала глаз папина ярко-оранжевая рубаха.
Аманда сжала мне руку и показала на сцену.
У микрофона стоял мистер Косгроув.
— Леди и джентльмены, — начал он, — добро пожаловать на первое собрание Ассоциации прогрессивных предпринимателей, посвященное молодежному движению «Добровольцы на службе общества»!
Мне стало смешно, потому что сейчас он не басил и не рявкал, а как-то поскрипывал и подвизгивал от волнения.
— У него проблемы с речью, но он с ними успешно справляется, — сказала я Аманде, но она даже не улыбнулась.
Не все знаки разобрала, наверное.
Тут я прислушалась повнимательнее и тоже перестала улыбаться.
— Теперь, — продолжал мистер Косгроув, — я попрошу наших юных помощников по очереди вывести на сцену своих подшефных и немного рассказать нам о каждом из них, чтобы мы все могли объединить усилия и сделать жизнь этих людей более интересной и полноценной. А начнем мы с мисс Аманды Косгроув!
Я посмотрела на Аманду с ужасом.
А она на меня — виновато. Потом взяла за руку и повела на сцену.
Все зааплодировали, а один человек одобрительно свистнул. Вот такой он у меня раскованный.
Целое море лиц уставилось на меня из зала.
Почти все смотрели сочувственно.
Кроме папы, который так и сиял от гордости.
И кроме других подшефных: однорукого дяденьки, паренька в инвалидном кресле, горбатой старушки и девчонки с металлическими каркасами на ногах. Эти со страхом ждали своей очереди.
И вдруг случилась странная вещь.
Когда мистер Косгроув отдал Аманде микрофон и спустился в зал, весь мой ужас куда-то испарился.
Ком в животе растаял, и, бороздя взглядом это море сочувствия, я вдруг поняла, что надо делать.
И я должна была это сделать, пусть даже Аманда потом отказалась бы со мной разговаривать.
Аманда откашлялась и жалобным голосом заговорила в микрофон:
— Леди и джентльмены, это Ро, сейчас я вам о ней расскажу…
Я похлопала ее по плечу. Она замолчала и уставилась на меня.
— Я сама расскажу, — сказала я руками.
Мне пришлось повторить это дважды. Наконец до нее дошло.
— Э-э… Ро хочет сама рассказать вам о себе, — пискнула она в микрофон. Вид у нее был испуганный.
Я заговорила, медленно выводя руками крупные, четкие знаки.
— Мы не подшефные, — сказала я. — Мы просто люди.
Я посмотрела на Аманду. Так и есть, она все поняла.
Она стояла рядом, судорожно сжимая микрофон.
Сердце у меня стучало как бешеное. Если она настоящий друг — значит, скажет, твердила я себе.
— Ро говорит, — начала Аманда, и голос у нее окреп, — что она… что они — не подшефные, а просто люди.
В зале воцарилась полная тишина.
— Я такая же, как вы, — сказала я. — Обычный человек со своими трудностями.