Мистер Фаулер смотрел на меня как-то настороженно. Лысина у него покраснела, а когда он встал, чтобы вытащить из кармана тюбик с антисептическим кремом, оказалось, что у него и коленки под шортами красные, а это, я читала, может быть признаком повышенного давления (если, конечно, вы не обгорели на солнце).
— Ровена, — начал он, втирая крем в свои ободранные костяшки пальцев, — мисс Даннинг рассказала мне, что произошло вчера в классе. С Дэррином Пеком мы уже поговорили. Я понимаю, тебе нелегко приспособиться к нормальной школе, но это не оправдывает твоего вчерашнего поведения. Это не должно повториться, тебе понятно?
Я кивнула. Хотела было сказать ему, что ссадины лучше не мазать кремом, а дать им подсохнуть на воздухе, тогда быстрей заживет. Так папа говорит. Но я промолчала, вдруг он эти антисептические кремы специально изучал в университете.
— Ровена, — продолжал мистер Фаулер, внимательно разглядывая ссадину, — если у твоего отца какие-нибудь проблемы… если он, к примеру, злоупотребляет алкоголем… ты всегда можешь рассказать об этом мисс Даннинг или мне. Договорились?
Я достала из сумки блокнот и ручку и объяснила мистеру Фаулеру, что папа уже четыре года как бросил пить, после того случая в городке, где мы раньше жили. Он тогда малость перебрал и нечаянно рассыпал по главной улице семьдесят ящиков зеленых яблок сорта «грэнни смит».
Мистер Фаулер прочел мою записку дважды, я уж думала, придерется к орфографии, но он только кивнул и сказал:
— Можешь идти, Ровена.
Взгляд у него все еще был какой-то недоверчивый.
Наверное, расстроился из-за ссадины, что она не сохнет, а мокнет.
В классе все опять на меня уставились, кроме мисс Даннинг. Она улыбнулась и сказала: — Ага, Ровена, ты как раз вовремя.
Я подошла к ее столу и написала в блокноте: «Можно мне что-то сказать ребятам?»
Она вроде бы удивилась, но разрешила.
Руки у меня так дрожали, что я чуть не выронила мел, но все-таки справилась.
«Извините за вчерашнее, — написала я на доске. — Я заплачу за лягушку».
Я повернулась к классу. Руки все еще дрожали.
Никто от меня не шарахнулся. Некоторые даже улыбались.
— Все в порядке, Ровена, — сказала мисс Даннинг. — Лягушка выжила.
Ребята засмеялись, только Дэррин Пек на последней парте скорчил мрачную рожу.
— Спасибо, Ровена, — кивнула мне мисс Даннинг.
Я повернулась к доске и написала: «Друзья называют меня просто Ро». А потом пошла и села на свое место.
Моя соседка улыбнулась, и мне стало совсем хорошо. Тут, правда, оказалось, что улыбается она кому-то за моей спиной.
— Итак, Ро, — сказала мисс Даннинг, — ты пришла как раз вовремя, потому что сейчас мы составим списки участников завтрашних соревнований.
И она объяснила, что завтра — спортивный праздник и, поскольку школа у нас небольшая, участвовать должны все.
— Метание копья, — объявила мисс Даннинг. — Поднимите руки, кто хочет записаться…
Я никуда не записалась: как-то не хотелось показаться выскочкой, пусть сперва хоть подзабудут несчастную лягушку. Да и потом, на соревнованиях все равно ни с кем не подружишься. Придешь первой — скажут, воображала, последней — рохля, а если где-то посередке, никто тебя и не заметит.
— Бег на сто метров — мальчики! — объявила мисс Даннинг, и почти все мальчишки в классе подняли руки, только успевай записывать.
Потом она сказала:
— Бег на сто метров — девочки!
Ни одной руки.
И все почему-то повернулись и уставились на девочку, сидевшую в противоположном от меня углу класса.
И как это я раньше не обратила на нее внимания? В жизни не видела таких кудрявых волос. Цвет-то у них обыкновенный, коричневый, как шашлычный соус, но вот кудри — вся голова в колечках! Да над ней, похоже, трудилась целая парикмахерская.
Девочка покраснела и медленно подняла руку.
— Аманда Косгроув, — кивнула мисс Даннинг и записала ее фамилию на листке. — Кто еще?
Никто не пошевелился.
— Ну, смелее! — воскликнула мисс Даннинг. — Не может же Аманда бежать стометровку одна.
Бедная Аманда совсем сконфузилась.
Да она, наверное, тоже новенькая, подумала я. Что же она такого натворила, что никто не хочет с ней бежать? Интересно. Может, тоже засунула что-нибудь Дэррину в рот?
Вид у нее был такой несчастный, что мне стало ее жалко.
Должно быть, поэтому я и подняла руку.
— Ровена Бэтс! — обрадовалась мисс Даннинг и записала меня в свой список. — Молодец, Ро! Кто следующий?
Никого.
— Ну что ж, — вздохнула мисс Даннинг, — придется назначить добровольцев.