Глава 12
Военная база "Кэмп Эс Сайлия"
Иван лежал на боку, повернувшись лицом к стене. Камера, как и прежде, была залита синевато зеленым светом. Его здесь не выключали даже ночью.
С момента первого допроса и его водворения в эту кутузку прошло двое с половиной суток, примерно шестьдесят часов. По его прикидкам выходило, что сейчас понедельник, где то между часом и тремя пополудни.
Из противоположного угла периодически доносились какие то звуки. У Саида наконец то сел голос. Теперь он уже не вопил на манер муэдзина, не декламировал тексты на всю камеру и даже не каркал вороной, а бубнил что то себе под нос.
После того как Козаку неожиданно предложили поговорить по телефону с неким господином, прилетевшим в Доху одним с ним авиарейсом, он некоторое время находился в состоянии нервного возбуждения. Иван надеялся, что его нынешнее начальство узнает, что сотрудника компании задержали по непонятной причине в Дохе и засадили в тюремный бокс, да еще и на территории одной из военных баз, и немедленно вмешается.
Иван уже не был новичком в "Армгрупп", входящей в тройку крупнейших на планете частных военных компаний и представляющей из себя совместное американо британское предприятие. Поэтому он неплохо представлял себе истинные возможности владельцев этой структуры, в которой работали почти четверть миллиона только официально оформленных сотрудников. Они несли службу в филиалах, офисах и подразделениях, исчисляемых сотнями и расположенных в семидесяти с лишним странах мира.
Но вот пошли уже третьи сутки, как он сидел в этой камере, в компании с арабом, сошедшим с ума. Ему по прежнему не предъявлено никакое обвинение. Не имелось ни малейших видимых признаков того, что его нынешние работодатели хоть как то вмешались в эту ситуацию. Самым печальным, тревожившим его сильнее всего, было то обстоятельство, что Иван так и не получил никаких известий о том, что случилось с Анной.
Козаку стоило немалых усилий все это терпеть. Он старался не запаниковать, не упасть духом, вопреки всему сохранять холодную голову даже в нынешних условиях.
Температура в помещении существенно повысилась. Сейчас здесь было где то под сорок, никак не меньше. Вентиляцию, похоже, совсем отключили. Воздух в камере стал спертым, недвижимым, тяжелым, как свинец.
Козак весь покрылся липкой испариной. Даже роба на нем взмокла, хотя откуда, казалось бы, взяться жидкости в его почти обезвоженном организме.
Он взял бачок, стоявший у изголовья, встряхнул его и убедился в том, что воды в нем осталось не более литра. Иван сделал аккуратный экономный глоток, нащупал коричневатый пакет с армейским сухим пайком, поднес его к глазам и прочел надпись. Это было меню номер пять. Куриная грудка гриль.
В животе заурчало.
Однако Иван переселил вспыхнувшее было почти животное желание надорвать упаковку и съесть хоть что нибудь. Он положил пакет на место.
Однажды его за какую то провинность определили на закрытый объект в Афганистане. У него там не было даже имени и фамилии, лишь псевдоним Ромео. Тогда Иван и еще несколько охранников, таких же, в сущности, узников этого странного места, как и он сам, питались почти исключительно штатовским армейским сухпаем.
Прежде, до появления Ивана в закрытом, тщательно охраняемом секторе некоей военной базы, куда допускались лишь сотрудники по спецпропускам, в тамошнем штате имелся повар. Но он то ли сошел с ума, как нынешний сосед Козака, то ли искал хоть какой то способ вырваться из этого замкнутого мирка. Короче, как поведал один сослуживец новичку, этот тип попытался зарезать кухонным ножом кого то из коллег.
Так уж вышло, что того типа увезли, а нового повара так и не прислали. Готовить же из оставшихся сотрудников никто не умел или не хотел. Поэтому весь персонал того объекта, сильно смахивающего на секретную тюрьму, питался исключительно сухими пайками.
В комплект под номером пять, насколько помнил Козак, кроме собственно куска куриного филе, запеченного на гриле, входила упаковка с гуляшем. А еще желе, пшеничный хлеб, шоколадный бисквит, конфеты, какао, чай с подсластителем и лимоном, яблочный сидр, специи.
Все это, в принципе, вполне съедобно, но есть одно "но". По собственному опыту Иван знал, что даже для того чтобы переварить основное блюдо, которое можно разогреть, требуется полтора два литра воды. Это не говоря уже о сладостях вроде джемов, конфет, шоколада, о соусах и специях. Чтобы приготовить какао или побаловать себя лимонадом, тоже нужна вода.
Там, где она не является дефицитом, это не проблема. Но Козак и его сокамерник получали по три литра воды на сутки, может, и на больший срок. С этим Иван пока не разобрался. В камере температура, как в духовке, в аравийской пустыне, разогретой безжалостным солнцем.
Поэтому арестанту приходилось делать выбор, в сущности, очень простой. Можно съесть сухпай, затем в течение ближайших двух трех часов выпить всю воду, после чего Ивана все равно будет мучить зверская жажда. Либо не прикасаться к пище, экономно расходовать воду и, соответственно, избежать этой пытки.
Иван потянулся, взял брикет и все же надорвал коричневатую упаковку. Нет, вовсе не для того чтобы утолить голод, а для других целей.
Он нашел гигиенический пакетик, открыл его, достал влажную салфетку, протер ею лицо. Потом Козак разделил мокрый ком на две части, скатал из них некое подобие берушей и плотно заткнул ими уши.
Бормотания Саида, его сиплого дыхания, сорванного каркающего голоса теперь почти не было слышно. И как это он раньше до этого не додумался?
Козак прислонился спиной к стене, смежил свинцовые веки. Похоже, те личности, которые определили его в эту камеру, да еще с таким соседом, добивались вполне определенной цели. Они хотели сломить волю арестанта, обессилить его, поселить в нем животный страх, заставить мучиться от бессонницы, нервного расстройства и жажды одновременно. В итоге Иван станет податливым и намного более сговорчивым.
Но зачем им это понадобилось?
Иван облизнул губы, покрывшиеся сухой коркой. Он очень хотел пить.
Что такое пытка жаждой, Козак прекрасно знал на собственном опыте. Надо сказать, что жажда преследовала его по пятам, была постоянной спутницей на протяжении как минимум последних двух месяцев. Дошло до того, что он даже во сне теперь видел преимущественно воду, а не какие нибудь эротические картинки, как это полагалось бы молодому, сильному, крепкому мужику, оторванному от женского общества на несколько недель или, тем более, месяцев.
Иван довольно долго находился в закрытом учебном лагере компании "Армгрупп". Он располагался в турецкой провинции Адана, в малолюдной, довольно дикой местности. Это ущелье окружали хребты Западного Тавра. Да, то, что он видел тогда в своих неспокойных обрывочных снах, в основном имело отношение именно к воде. Или к водной стихии, так будет точнее.
Ему мог привидеться, например, роскошный бассейн, наполненный до краев прохладной, чуть минерализованной водой. Или реликтовое озеро в горах, опушенное каймой бело голубого хрусткого льда. Или поток, низвергающийся по отвесной стене ущелья, заросшей мхом. Водопад грохотал, был окутан мириадами брызг. Над ним сияла дивная радуга, смахивающая на сказочный мост. Иван видел и океан, бушующий, с седыми барашками на гребнях волн.
Вот какие сны, видения, наполненные иллюзорными картинами водной феерии в бесчисленных ее проявлениях, приходили к Ивану Козаку в короткие часы отдыха в закрытом лагере. Это заведение было устроено близ так называемых Киликийских ворот, известных с глубокой древности. В качестве старшего инструктора он провел там около десяти недель.