Эта фраза задела московского украинца за живое, и он занялся вековой историей родины. Степан Бандера его интересовал не только потому, что последние годы националисты опять лепили из него героя. Он считал Бандеру жестким бесчеловечным политиком, но отдавал должное его упорной борьбе с немцами и большевиками. Пожалуй, Степан Бандера первый огнем и мечом заложил основы новой украинской государственности. Это он через поколения довел до наших дней целую систему, способную выжить и спустя поколения претендовать на власть в стране. Но государство, возникшее под флагом ОУН – УПА, Клименко не прельщало. Будучи ученым, старик понимал – национализм плохой фундамент. Опыт немецкого народа послужил тому наглядным примером, и очередной документ из Германии лишний раз напоминал об этом.
Василий Дмитриевич отложил текст и прыснул в глотку лекарственный аэрозоль. Он никак не мог поправиться. Эти затяжные простуды мучили его уже несколько лет. Если заболевал в конце зимы, знал – до весеннего тепла с постели не встанет. В этот раз он простудился в ноябре, хорошего это не сулило. И как назло, сын уехал в командировку. Причем не сказал куда. Для порядка поинтересовался у отца, над чем тот сейчас работает. Василий Дмитриевич рассказал о послании из Берлина. От Львова времен оккупации разговор перешел к событиям не столь давним. Они поговорили об Украине периода Кучмы, и Василию Дмитриевичу показалось, что сына его ответы заинтересовали. Но на вопрос, куда едет, тот навел тумана, принес из аптеки пакет с лекарствами и растворился.
«Расти после этого детей!» – с горечью думал одинокий родитель. Правда, эти мысли не были до конца справедливыми. Уезжая, Игорь поручил его заботам друга. Тема с Галей каждые три дня навещали больного, и проблем с продуктами или лекарствами в отсутствие сына он не имел, да и одиночество особого не чувствовал. Давно научился занимать собственную персону без посторонней помощи. С ним были его мысли и его труды. Василий Дмитриевич высморкался в большой обрывок белой простыни и попытался дочитать текст, присланный берлинским коллегой, но понял – сосредоточиться на деталях далекого события сегодня не может. Тревожные мысли о сыне отвлекали. Родителю почему-то не понравилась командировка Игоря. И вчера утром, когда сын, наконец, приехал, разговора у них опять не получилось. Игорь посидел всего несколько минут, поинтересовался здоровьем отца и, попросив родителя принять на хранение конверт, перевязанный голубой тесемкой, пошел к двери. На пороге обернулся и добавил: «Через некоторое время я его заберу. А если не смогу, передай Теме». Отец возмутился и хотел спросить «Что значит – не сможешь?» Но Игорь уже сбегал вниз по лестнице.
Василий Дмитриевич ждал чадо сегодня, надеясь, что тот придет и расскажет, что все-таки у него происходит и, зачем он куда-то ездил. Чтобы скоротать ожидание, он включил телевизор. Передавали очередное экстренное сообщение. Василий Дмитриевич не слышал начала и не сразу осознал, о чем речь.
«Практически в один день перестали существовать все главные мировые центры науки и культуры. Несколько десятков смертников под видом посетителей сделали свое черное дело», – вещал диктор. На экране замелькали кадры репортажа с дымящихся развалин. Оператор снял ужасные картины, где среди изуродованных трупов, горели книги и живописные полотна. Затем опять появился диктор: «Уничтожены все старейшие университеты мира, все самые известные и уникальные музеи Европы и Америки. Оксфорд и Кембридж, Гарвард и Сорбонна, Лувр, Галерея Уфицы, Музей Метрополитен в Нью-Йорке, наш Эрмитаж, национальная галерея в Лондоне, Дрезденская галерея. За один день цивилизованное человечество лишилось основной части своего культурного наследия.
«Господи, неужели это не сон?» – Вопрошал старик. Он не мог поверить, что подобное возможно. Каждый думающий человек на планете, в каком бы месте он не жил, всегда помнил, что в мире есть кладовые человеческого гения, скопившие созданное веками драгоценное наследие. Наследие гениев человечества принадлежит всем. Варвары Аль-Каиды посмели поднять на это свои поганые руки. Клименко почувствовал, как у него холодеет сердце и, когда в дверь позвонили, не сразу пошел открывать. На второй звонок опомнился, подумал: «Вот и сынок! Наверное, уже знает и спешит поделиться ужасными новостями». Ступнями отыскал на ковре тапки, накинул на плечи плед и пошел открывать.
Но в дверях стояли трое незнакомых мужчин. Один в форме капитана милиции, двое в штатском.
– Вы Василий Дмитриевич Клименко? – Спросил капитан.
– Да, а в чем дело? – Поинтересовался хозяин квартиры.