– За что?
– Сергей Павлович просил выяснить, не знаешь ли ты, кто шлепнул журналиста?
– Откуда мне знать? – Искренне удивился Тимофей: – Если знал, сказал бы следователю. Нас с Галей час на квартире допрашивали.
– Ментам можешь не говорить. А Снегирю скажи. Он с этими гадами разберется.
– Что я могу сказать? Думаешь, они мне по почте признание доставят?
– Мало ли как дело пойдет. Ты же ближайший кореш Клименко. Они могут и тебя шлепнуть. – Усмехнулся молодой человек и внимательно огляделся по сторонам.
– За что? Денег у меня нет, и я в бандитские игры не играю.
– Твой друг тоже не играл, а видишь, как получилось. Как говориться, от тюрьмы и сумы… Мы тут заметили одного чмыря. Толик за ним пошел, а я с тобой остался. Доведу тебя до дому, а там уж сам хоронись. И вот тебе номерок Сергея Павловича. Понадобится помощь, звони днем и ночью.
– Спасибо. – Тимофей спрятал визитку в карман и хотел сказать, что вряд ли позвонит. Но парень как сквозь землю провалился.
С кладбища два автобуса и вереница машин с траурными ленточками покатили в центр. Поминали Игоря Клименко в ресторане дома журналистов на Никитском бульваре. Даша и Слава туда не поехали, и Тимофей сел за стол рядом с Галей. Среди собравшихся он насчитал с десяток общих знакомых. Неверного мужа это не тревожило – связь двух любовников давно перестала быть «секретом для маленькой компании».
Люди поднимали бокалы и говорили слова. Это были хорошие слова, и говорились они искренне. Издатель фантастических романов Игоря, полненький лысоватый Пчелкин, даже прервал свою речь. У него пропал голос, и все ждали, когда голос вернется.
Боб тоже пытался сказать тост, но он так и остался по жизни второгодником и выражать мысли не научился. Любитель аквариумных рыбок, наоборот говорил мало, но с чувством и болью. Тимофей даже зауважал очкарика. Дольше и нуднее всех вещала Марина Лившиц. Все понимали, что мертвый Клименко заткнуть фонтан ее душещипательные воспоминания не сможет, и опускали глаза к тарелкам
Близких друзей, кроме Тимофея, у покойного не было, но хороших знакомых он приобрел в избытке. Собравшиеся отдавали себе отчет – из жизни ушел честный, смелый человек. Таких людей в их кругу день ото дня становилось меньше, и осознавать это всем было грустно.
После поминок Тимофей с Галей поехали к Василию Дмитриевичу. Галя опасалась, что старик еще не выздоровел и похороны сына его доконают. Но несчастный отец, наоборот, собрался, и болезнь отступила.
– Хоть вы меня теперь не бросайте, – сказал он Гале и обнял ее, как дочку.
– Не беспокойтесь. Мы с вами. – Обещала Галя. Она не плакала у могилы, да и сейчас ее глаза оставались сухими. Но по расширенным зрачкам Тимофей понял, что его подруга не в силах отойти от ужасной сцены в кабинете убитого. Он сам никак не мог избавиться от страшного видения. Даже водкой стереть жуткую картинку не удавалось. Он мысленно опять притрагивался к руке Игоря и снова ощущал мертвенный холод, исходивший от нее. В прихожей Василий Дмитриевич опять обнял Галю и обратился к Тимофею:
– Женитесь поскорее. Зачем с Дашей тянуть, раз у тебя с ней семейная жизнь не сложилось. Хорошо, что детей не завели.
Галя смутилась и залилась краской:
– Нам жить негде…
– Живите у меня, – неожиданно предложил Василий Дмитриевич: – Квартира большая, я вам в тягость не буду…
– Зато мы вам будем. – Улыбнулся Тимофей.
Прощаясь со стариком, он напомнил Василию Дмитриевичу о его просьбе, прозвучавшей на кладбище. Тот вышел из гостиной, и они с Галей, не сговариваясь, переглянулись. Походка Клименко-старшего изменилась. Он удалился мелкими старческими шажками, хотя накануне передвигался как сильный здоровый мужчина. Вернулся с конвертом в руках:
– Вот, сын просил это передать тебе, Тема. Я туда не заглядывал. Но если это не ваша личная тайна, поделись потом со мной, что там внутри.
– У нас с Игорем от вас тайн не было.
– Выходит, были. Иначе бы выложил, с чем приехал.
– Сын вас волновать не хотел. – Успокоил Тимофей и тут же развязал голубую тесемку. В конверте хранились две газеты на украинском языке и короткая записка: «Тема, это, конечно, смешно, но если мой отказ от работы заставит их со мной разделаться, у меня есть только мобильный телефон и имя заказчика. Хотя я думаю, что он настоящее свое имя от меня скрыл. Свяжись с Сергеем Павловичем Снегирем, который живет в Киеве. Я весь материал оставил у него. Обработай и опубликуй в своей газете. Ты мой единственный настоящий друг, и только к тебе я могу обратиться с подобной просьбой». На другой стороне рукой Игоря был записан номе тамр мобильного телефона и имя «Иван Иванович».