— Так она тоже идет?
— Ну, я так полагаю. Кроме всего прочего, она здесь именно для этого.
В этот момент хитрый, почти злой взгляд темных глаз Паркера очень не понравился Гудаллу.
Они сделали последние приготовления, затем Паркер уселся на водительское сиденье.
— Сегодня моя очередь вести машину.
Он позвал Диту трижды, и когда она появилась на веранде, резко сказал ей:
— Поди сюда. Садись. Мы должны сегодня много сделать. Я хочу начать пораньше.
Она взглянула на Паркера, потом на Гудалла, который стоял у другой дверцы и ждал ее. Ее брови сдвинулись, и она коротко тряхнула головой, отбрасывая назад свои чудесные темные волосы.
— Сначала ты, — сказала она Гудаллу.
Гудалл, прежде чем выполнить ее требование, испросил одобрения босса, после чего она последовала за ним и захлопнула низкую дверцу. Когда Паркер выжал сцепление, Гудалл искоса посмотрел на него, и ему не понравилось, как тот угрюмо сжал губы. Со своей стороны, Дита отодвинулась от них, уцепившись правой рукой за верх дверцы, и снова откинула назад голову, когда ветер взметнул ее волосы.
В течение десяти минут — столько занял путь по пыльной дороге до Медио Квесо — все выглядело так, словно обе стороны отступились и разорвали отношения, которые завязались у них накануне. В деревушке было три магазина — разумеется, лачуги, как и все остальные дома, вытянувшиеся вдоль пятидесятиметровой главной улицы, — но с открытыми дверями, занавесками и полками позади низких прилавков. В первом Дита, следуя указаниям Паркера, купила дюжину свежих маисовых лепешек, банку фасоли со специями, бутылку никарагуанского рома и шесть упаковок кока-колы. Во втором она купила тощего цыпленка, которого шестилетний сын владельца поймал во дворе. Хозяин отрубил цыпленку голову и отдал мальчику, который утащил ее. Его отец тем временем порезал цыпленка на кусочки, каждый — пару раз укусить, и завернул все в вощеную бумагу. В третьем магазине они приобрели мачете, небольшую походную газовую горелку и два маленьких одноразовых баллона. Потом Дита пошла за кастрюлей и затем вернулась, чтобы купить открывалку.
К тому времени было уже полдесятого и стало жарко. Ясное утро прошло, медная дымка завесила небо, и только ветерок от их собственного движения делал все это сносным.
Дорога виляла по коровьим пастбищам, но большинство из них были топкими, и бычки бродили по ним, сражаясь с полчищами мух. Водоплавающая дичь важно расхаживала среди стада, роясь в земле в поисках червей и вспархивая из-под копыт. Стена деревьев, естественного леса или посадок, обрамляла близкий горизонт — высокие деревья, все почти одной высоты и на первый взгляд лишь немногих пород. «В них, конечно, нет такого великолепия и разнообразия, как в горах Кинабалу на Борнео, — подумал Гудалл, — Больше похоже на ту ерунду, которую они видели во время подготовки в Белизе». Возле Санта-Елены ландшафт выглядел совсем иначе: рисовые чеки и крестьяне, занятые прополкой, — первые люди, которых они увидели после того, как покинули Медио Квесо.
Санта-Елена была похожа на Медио Квесо, только еще меньше. Производство говядины не требует интенсивного ведения хозяйства, и местность казалась малонаселенной. Кроме того, как пояснила Дита, они въехали в зону боевых действий, где шла война — малая, но вполне достаточная для того, чтобы заставить людей переселиться в глубь страны. Хотя большинство мятежей контрас — или, скорее, нападений на никарагуанских сандинистов — происходило на севере, с территории Гондураса и Сальвадора, по крайней мере две группировки некогда действовали в этом районе. Их уже не было, но остались минные поля там, где были их лагеря, и мины время от времени взрывались, когда на них набредали достаточно большие животные или неосторожные люди. Это была еще одна причина того, что здесь оставалась полоса более или менее девственного леса, начинавшаяся за пару километров от границы на коста-риканской стороне и заполнявшая пятикилометровое пространство от границы до реки и еще столько же на другой стороне.
Их появление, казалось, не вызвало никакого интереса у немногих людей на маленькой площади, на которой находились одинокий магазин, бар и небольшая церковь, скорее напоминавшая часовню, с единственным колоколом над дверями и проржавевшей крышей. Пара сорванцов в лохмотьях появилась, когда они вышли из машины.
— Нам придется оставить джип здесь, — сказал Паркер, — мы заберем распределитель зажигания, но я не хочу вернуться и обнаружить, что колеса ушли в самоволку. Скажи им, что я поотрываю им головы и сожгу деревню, если у нас что-нибудь пропадет.
Дита присела перед оборванцами, девочкой и мальчиком. Она ласково говорила с ними минуту или две, дети ухмыльнулись, отвечая ей, и она дала им бумажку в сто колонов.
— Что ты сказала?
— Я сказала им, что они получат еще одну, если мы вернемся назад и найдем все как оставили... Que?
Мальчик дернул ее за руку.
— Он говорит, что не позже, чем через час начнется дождь и если у нас есть где укрыться, мы должны его переждать.
— Хитрая задница. Скажи ему спасибо от меня и добавь, что уж мы как-нибудь выкрутимся.
Паркер пошел вперед с компасом, картой, биноклем и прочим, Дита — следом за ним, Гудалл — замыкающим. Они были одеты настолько не по-военному, насколько это было возможно — мужчины в цветастых рубашках, ярких льняных брюках, заправленных в носки, Дита — в футболке и поношенных белых джинсах. Только ботинки у них были американские, армейские, но они были куплены в обыкновенном туристическом магазине в Сан-Хосе.
Тропа вела в северо-восточном направлении, как Паркер и хотел, через заросли маиса и маленькую банановую плантацию, дальше была полоса кустарника, на которой деревья были срублены, но земля так и не была расчищена как следует, или, что более вероятно, ее забросили и оставили медленно дичать. Потом, почти неожиданно, лес стал гуще и исчезли всякие следы тропинки. Впереди была преграда • из переплетенных молодых растений, вызванных к жизни солнечным теплом, чтобы заполнить дыру, проделанную теми, кто здесь проходил, и они обнаружили, что пройти здесь можно, особенно при помощи мачете Паркера.
— Ты раньше бывала в джунглях? — спросил у Диты Гудалл.
— Конечно. Но не в таком лесу, как здесь, — она ответила, не оборачиваясь. — И почти как турист в заповеднике, там, где положено.
Они продрались через эти заросли в лес, такой же, как прежде: здесь было жутко, как в разрушенном соборе, и очень сыро. Сырость под ногами, сырость в воздухе, да еще и жара, особенно там, где через просветы пробиваются столбы яркого света и плоские листья в этом свете сверкают белым и серебром.
Почва, по которой хлюпали их ботинки, была почти лишена растительности, не считая случайных бромелий с толстыми восковыми листьями, собранными в розетки, и лиан, которые росли скорее вниз с ветвей, чем вверх с земли. Деревья были не такие уж толстые, только у немногих стволы были больше полуметра в диаметре, но теперь, идя среди них, Гудалл увидел, что деревья эти разных видов, и видов этих больше, чем можно обнаружить в посаженных человеком лесах. Многие имели как бы подпорки, угловатые выступы до шести метров в высоту, которые поддерживали их.
Когда они останавливались на момент, кругом было тихо, но словно бы издалека они могли слышать крики птиц, треск ветвей, шум в кронах, как если бы птица или кто другой промелькнула в тридцати метрах над ними.
— Здесь легко заблудиться, — сказала Дита минут через десять после того, как Паркер сверился с картой. В голосе ее послышался оттенок беспокойства.
— На самом деле невозможно, — ответил Паркер. — Через десять километров в этом направлении — река. Я считаю, мы должны быть там вскоре после полудня.
— А потом назад — всего двадцать километров.