– Все сказала? – спросила Зеленоглазая.
– Что?
– Все сказала, что хотела? – Легкий шотландский выговор, но с отголосками чего-то североирландского. – Готова нас выслушать?
Энди кивнула.
– Ты, Андреа, если пожелаешь, можешь уйти. Оружие у нас имеется, но стрелять мы не будем. Останешься – так по собственной воле. Только учти: уйдешь, и дочь свою больше никогда не увидишь.
– С Кэти все в порядке?
– В полном. Все с ней будет хорошо, если ты нас послушаешься. – Голос у нее был обволакивающий и спокойный, будто она уговаривала Энди купить страховку, а не угрожала смертью ее единственной дочери.
– Сколько вы хотите? – спросила Энди.
Зеленоглазая покачала головой.
– Ты что, до сих пор не догадалась?
Энди непонимающе уставилась на нее.
– Чего вы хотите? Если не денег, то чего?
Зеленоглазая положила руки в перчатках на стол.
– Мы, Андреа, хотим, чтобы ты сделала для нас то, что умеешь лучше всего. Хотим, чтобы ты сделала нам бомбу. Большую-пребольшую.
Мартин сидел за столом, тупо уставившись в экран компьютера. Все его мысли были о жене и дочери. Он надеялся, вдруг Энди еще раз позвонит из гостиницы. Но она не звонила. Похитители – тоже. Раздался телефонный звонок, он схватил трубку. Это оказалась секретарша директора школы, интересовалась, почему Кэти не пришла.
Мартин пытался сообразить, что ответить. Если сказать, что Кэти заболела, секретарша может попросить справку от врача.
– Миссис О'Мара, понимаете, мать моей жены упала, повредила ногу, и жене пришлось ехать к ней в Белфаст. Кэти оставить было не с кем – у меня на работе дел по горло. Поэтому жена взяла ее с собой. Они уехали всего на несколько дней.
– Вы нарушаете порядок, мистер Хейс, – сказала секретарша ледяным тоном. – И когда же нам ждать Кэти?
Мартину самому хотелось бы это знать.
– Думаю, денька через три. Или через четыре. Если они задержатся, я вам сообщу.
Он повесил трубку. Руки у него дрожали.
– Вы с ума сошли! – воскликнула Энди. – С чего вы вдруг взяли…
Зеленоглазая жестом велела ей замолчать.
– Ты попусту тратишь время, Андреа. Нам известно все. Мы знаем, кто ты, знаем, чем ты занималась. И просим тебя сделать то, что ты сотни раз делала.
Энди молча уставилась на женщину. Она хотела что-нибудь возразить, но слова застревали в горле.
Зеленоглазая вытащила из-под стола бордовый дипломат, не сводя глаз с Энди положила его перед собой и щелкнула замками. Достала большой конверт и пододвинула его Энди.
– Что это? – спросила Энди.
Зеленоглазая указала глазами на конверт. Энди вытащила из него с десяток ксероксов газетных вырезок. Проглядела заголовки: «Взорван магазин в Белфасте», «Бомба на рельсах. Движение поездов остановлено», «Гибель сапера», «Пожар в универмаге: дело рук ИРА?», «От взрыва бомбы погибло двое солдат».
Энди не сводила глаз с вырезок.
– Если вам все это известно, то известно и то, почему я не могу этого сделать.
Зеленоглазая достала из дипломата еще одну вырезку. Первая полоса «Белфаст телеграф». Четыре черно-белые фотографии. На них – улыбающиеся мальчишки в школьной форме. Заголовок был короток и жесток: «Бомба ИРА погубила четверых школьников».
– Прочти вот это, Андреа.
– Зачем?
Энди наизусть знала, что там написано, и лица четверых мальчишек навсегда впечатались в ее память. Они погибли на месте, пятый попал в реанимацию, потерял ногу, ослеп на один глаз. Четверо убитых. Один калека. Ни в чем не повинные дети. И виновата во всем была Энди. Этого греха ей не замолить до самой смерти.
Зеленоглазая пододвинула вырезку поближе к Энди.
– Андреа, мы просим тебя сделать только то, что ты много раз делала раньше.
– Это была ошибка… Страшная, непоправимая ошибка…
– На войне потери неизбежны, как говорят в ИРА. Но извинений своих они так и не принесли. Хотя все это были мальчики из добропорядочных католических семей.
Энди оперлась локтями о стол, закрыла лицо руками.
– Это что, месть? За то, что случилось десять лет назад? Кто вы?
– Не важно, кто мы. Важно то, что твоя дочь у нас. И ее жизнь в наших руках. Делай, что мы тебе велим, и Кэти скоро вернется домой. А если откажешься, больше ее не увидишь. Одно могу тебе обещать, – тихо проговорила Зеленоглазая, – все тщательно спланировано. Сумок, на которые могут случайно наткнуться ни в чем не повинные детишки, мы нигде оставлять не собираемся.
– Не могу! – снова помотала головой Энди.
– Сможешь, – твердо сказала Зеленоглазая. – Захочешь вернуть Кэти – все сможешь.
Она вытащила из дипломата небольшой пухлый конверт и протянула его Энди.
Энди заглянула внутрь. Там лежали белокурые локоны. По их длине было ясно, что срезаны они почти у самых корней.
– Ой, нет, только не волосы! Она так гордится ими… – Энди со слезами в глазах глядела на Зеленоглазую.
Та наклонилась поближе к Энди:
– А ведь это могло быть и ухо. Или пальчик. Ты об этом подумай, Андреа.
Она дала знак своим спутникам, те подхватили Энди под руки. Пряди волос и конверт упали на пол.
– Пожалуйста! – взмолилась она.
Зеленоглазая обошла стол, подобрала локоны, положила обратно в конверт и сунула в задний карман джинсов Энди. Потом мужчины оттащили Энди от стола, подвели к стене. В руках у Зеленоглазой появился поляроид.
Фотоаппарат щелкнул и зажужжал, Энди невольно моргнула. После чего мужчины повели ее по узкому коридору, по обеим сторонам которого шли какие-то бесконечные кабинеты.
Иган разрезал вдоль несколько черных пакетов для мусора, выстлал ими багажник «скорпио», закрепил скотчем. Еще три пакета он склеил в одну простыню и убрал ее и скотч в багажник.
Вернувшись в квартиру, он проверил, в порядке ли браунинг, зарядил его, тщательно прочистил глушитель.
Он, конечно, здорово рисковал, устанавливая прослушку в кабинете Мартина Хейса, но, не будь ее, он бы не узнал про звонок миссис О'Мара. Прослушав запись, Иган сразу понял: эта секретарша не удовлетворится сбивчивыми объяснениями Хейса по поводу отсутствия его дочери в школе. С этой назойливой дамочкой надо разобраться. Причем срочно.
Когда заскрипел засов, Кэти сидела за столиком. Она подняла голову – посмотреть, кто из ее сторожей пришел. Тот, хороший, который дал ей Гарфилда. Он поставил на стол поднос. Омлет на бумажной тарелке, чашка с молоком.
– Спасибо, – улыбнулась Кэти.
– Я не знал, какой омлет ты любишь. Может, слишком жидкий получился?
– Да нет, отличный.
На самом деле омлет выглядел ужасно – такой водянистый, непрожаренный, но она решила его не расстраивать. Если она будет с ним хорошей, тогда и он, может, будет хорошим. Кэти взяла пластиковую вилку, подцепила кусочек омлета.
– Замечательно вкусно.
Хороший Человек уже шагнул к лестнице, но тут обернулся и спросил:
– У тебя есть любимая еда? Попробую ее раздобыть.
– Я люблю томатный суп «Хайнц». И рыбные палочки.
– Мои дети тоже это любят.
– У вас есть дети?
Хороший Человек сразу напрягся, как будто она сказала что-то не то. Потом молча развернулся и поднялся по лестнице. Кэти с отвращением уставилась на омлет. Вкус у него был омерзительный.
Энди сидела на полу, прислонившись спиной к стене, в каком-то заброшенном кабинете. На коленях у нее лежал конверт, в руках она держала локоны Кэти. Она поднесла их к лицу, вдохнула родной дочкин запах, закрыла глаза и представила себе, будто обнимает свою дорогую девочку.
Что это за люди? Наверное, террористы. Иначе зачем им понадобилась бомба? Может, ирландцы? «Временные», отколовшиеся от Ирландской республиканской армии? А зачем им понадобилась она? В ИРА имеются свои специалисты-подрывники, да и к чему было устраивать похищение? Если бы Совет Армии решил ее вызвать, ей бы пришлось подчиниться. Безо всякого желания, но пришлось бы. А если не ИРА, то кто? Протестанты? У протестантов нет ни опыта ИРА, ни доступа к оборудованию. Или за похищением стоит кто-то другой? Кому-то еще в Англии понадобилась бомба. Зеленоглазая сказала, большая бомба. Интересно, насколько большая? Такая, какую ИРА взорвала в Кэнари-Ворф в 1995 году? Этого они от нее хотят? А если так, пойдет она на это или нет? Бомба в обмен на Кэти…