Энди не сводила глаз с вырезок.
– Если вам все это известно, то известно и то, почему я не могу этого сделать.
Зеленоглазая достала из дипломата еще одну вырезку. Первая полоса «Белфаст телеграф». Четыре черно-белые фотографии. На них – улыбающиеся мальчишки в школьной форме. Заголовок был короток и жесток: «Бомба ИРА погубила четверых школьников».
– Прочти вот это, Андреа.
– Зачем?
Энди наизусть знала, что там написано, и лица четверых мальчишек навсегда впечатались в ее память. Они погибли на месте, пятый попал в реанимацию, потерял ногу, ослеп на один глаз. Четверо убитых. Один калека. Ни в чем не повинные дети. И виновата во всем была Энди. Этого греха ей не замолить до самой смерти.
Зеленоглазая пододвинула вырезку поближе к Энди.
– Андреа, мы просим тебя сделать только то, что ты много раз делала раньше.
– Это была ошибка… Страшная, непоправимая ошибка…
– На войне потери неизбежны, как говорят в ИРА. Но извинений своих они так и не принесли. Хотя все это были мальчики из добропорядочных католических семей.
Энди оперлась локтями о стол, закрыла лицо руками.
– Это что, месть? За то, что случилось десять лет назад? Кто вы?
– Не важно, кто мы. Важно то, что твоя дочь у нас. И ее жизнь в наших руках. Делай, что мы тебе велим, и Кэти скоро вернется домой. А если откажешься, больше ее не увидишь. Одно могу тебе обещать, – тихо проговорила Зеленоглазая, – все тщательно спланировано. Сумок, на которые могут случайно наткнуться ни в чем не повинные детишки, мы нигде оставлять не собираемся.
– Не могу! – снова помотала головой Энди.
– Сможешь, – твердо сказала Зеленоглазая. – Захочешь вернуть Кэти – все сможешь.
Она вытащила из дипломата небольшой пухлый конверт и протянула его Энди.
Энди заглянула внутрь. Там лежали белокурые локоны. По их длине было ясно, что срезаны они почти у самых корней.
– Ой, нет, только не волосы! Она так гордится ими… – Энди со слезами в глазах глядела на Зеленоглазую.
Та наклонилась поближе к Энди:
– А ведь это могло быть и ухо. Или пальчик. Ты об этом подумай, Андреа.
Она дала знак своим спутникам, те подхватили Энди под руки. Пряди волос и конверт упали на пол.
– Пожалуйста! – взмолилась она.
Зеленоглазая обошла стол, подобрала локоны, положила обратно в конверт и сунула в задний карман джинсов Энди. Потом мужчины оттащили Энди от стола, подвели к стене. В руках у Зеленоглазой появился поляроид.
Фотоаппарат щелкнул и зажужжал, Энди невольно моргнула. После чего мужчины повели ее по узкому коридору, по обеим сторонам которого шли какие-то бесконечные кабинеты.
Иган разрезал вдоль несколько черных пакетов для мусора, выстлал ими багажник «скорпио», закрепил скотчем. Еще три пакета он склеил в одну простыню и убрал ее и скотч в багажник.
Вернувшись в квартиру, он проверил, в порядке ли браунинг, зарядил его, тщательно прочистил глушитель.
Он, конечно, здорово рисковал, устанавливая прослушку в кабинете Мартина Хейса, но, не будь ее, он бы не узнал про звонок миссис О'Мара. Прослушав запись, Иган сразу понял: эта секретарша не удовлетворится сбивчивыми объяснениями Хейса по поводу отсутствия его дочери в школе. С этой назойливой дамочкой надо разобраться. Причем срочно.
Когда заскрипел засов, Кэти сидела за столиком. Она подняла голову – посмотреть, кто из ее сторожей пришел. Тот, хороший, который дал ей Гарфилда. Он поставил на стол поднос. Омлет на бумажной тарелке, чашка с молоком.
– Спасибо, – улыбнулась Кэти.
– Я не знал, какой омлет ты любишь. Может, слишком жидкий получился?
– Да нет, отличный.
На самом деле омлет выглядел ужасно – такой водянистый, непрожаренный, но она решила его не расстраивать. Если она будет с ним хорошей, тогда и он, может, будет хорошим. Кэти взяла пластиковую вилку, подцепила кусочек омлета.
– Замечательно вкусно.
Хороший Человек уже шагнул к лестнице, но тут обернулся и спросил:
– У тебя есть любимая еда? Попробую ее раздобыть.
– Я люблю томатный суп «Хайнц». И рыбные палочки.
– Мои дети тоже это любят.
– У вас есть дети?
Хороший Человек сразу напрягся, как будто она сказала что-то не то. Потом молча развернулся и поднялся по лестнице. Кэти с отвращением уставилась на омлет. Вкус у него был омерзительный.
Энди сидела на полу, прислонившись спиной к стене, в каком-то заброшенном кабинете. На коленях у нее лежал конверт, в руках она держала локоны Кэти. Она поднесла их к лицу, вдохнула родной дочкин запах, закрыла глаза и представила себе, будто обнимает свою дорогую девочку.