– Андреа, ты что, думаешь, я открою тебе наши планы? С какой это стати?
– А вы понимаете, что будет, если взорвать в Лондоне двухтонную бомбу? Резонанс будет такой, что вас это погубит. Вспомните, что произошло в Оме. Это и прикончило головную организацию ИРА. От них тогда все отвернулись.
Зеленоглазая встала, взяла портфель.
– Пошли. Работа ждет.
У Мартина от радости кружилась голова. Энди жива. Кэти, доченька, тоже. За последние несколько дней он чуть с ума не сошел, все представлял себе, что его жена и дочь мертвы, готов был уже идти в полицию. Слава богу, он этого не сделал! Если Энди сказала правду, скоро и ее, и Кэти отпустят. У него сердце чуть не остановилось, когда она спросила, не заявлял ли он в полицию. Он понимал, что похитители слушают разговор, и скажи он Энди, что полицейские приходили сами, они решили бы, что это он их вызвал. Лучше уж промолчать. И надеяться, что сержант О'Брайен ему поверил.
Одно омрачало радость: Мартин так и не понял, чего добиваются похитители. Денег им не нужно – она это четко сказала. Что им могло понадобиться от Энди? Зачем похитителям самая обычная домохозяйка? Чего же они от нее хотят? Этой загадки Мартин разрешить никак не мог, что его и беспокоило.
Он лежал на кровати, уставившись в потолок. Почему Энди заговорила про Венецию? Они никогда туда не собирались. И вообще в Италии ни разу не были.
Макивой оторвался от телевизора и сказал:
– Скоро полдень. Вылет в два тридцать.
– Да знаю я, – отозвался Каннинг.
– Нам нужны видеозаписи. Все семь.
– Но девчонка совсем разболелась. Говорить не может.
Макивой посмотрел на часы, поднялся с кресла:
– Пойду попробую уговорить нашу птичку спеть.
Он взял видеокамеру и стопку кассет.
– Давай я, – предложил Каннинг.
Макивой потрепал Каннинга по плечу:
– Ты уж сиди, Мик. Не хочу отрывать тебя от кроссворда.
Злорадно усмехнувшись, Макивой надел шлем и спустился в подвал. Девочка лежала, свернувшись калачиком, на раскладушке. Услышав шаги, она обернулась.
– Садись и делай так, как я скажу. Мне тебя некогда уговаривать.
– Мне очень плохо, – сказала Кэти.
– Мне тоже. – Он поставил стул напротив кровати и сел. – Когда я нажму на эту кнопку, скажешь маме и папе, что с тобой все в порядке. Можешь добавить, что скучаешь по ним. Только потом обязательно скажи, что сегодня воскресенье.
– Но сегодня же суббота.
Макивой схватил ее за волосы.
– А ты скажешь, что воскресенье. Поняла?
У Кэти брызнули из глаз слезы.
– Я плохо себя чувствую.
– Тебе будет еще хуже, если не сделаешь, что велят, – прошипел Макивой. – Помнишь, я отрезал у тебя прядь волос? В следующий раз могу и ухо отрезать. А если ты сейчас же не утрешь слезы, получишь затрещину.
Кэти выдавила из себя улыбку.
– Так-то лучше, – сказал Макивой. – Все, начинаем. Повторим на все дни недели. Не будешь слушаться, точно ухо отрежу, ясно?
Кэти уставилась на него широко распахнутыми от ужаса глазами и через силу кивнула.
Энди лежала в фургоне, звук мотора она слышала через капюшон. Рядом с ней лежал черный дипломат, который дала ей Зеленоглазая. Ее одели в синий костюм и плащ, чтобы она выглядела как служащая, вышедшая в выходные дни на дежурство.
До нее доносились автомобильные гудки, урчание моторов, где-то вдалеке выла сирена «скорой помощи». С шоссе они свернули минут двадцать назад.
Фургон резко притормозил, и Энди ударилась о металлическую дверцу. Машина еще несколько раз куда-то повернула и остановилась.
– Теперь слушай меня внимательно, Андреа. Снимешь капюшон, вылезешь из фургона и иди к станции метро – она здесь, напротив. Помни, за тобой будут наблюдать.
Энди согласно полученным указаниям пошла к метро, низко опустив голову. Она знала, что они следят за ней в зеркало заднего вида, и поэтому не оборачивалась.
Энди купила билет на мелочь, которую дала ей Зеленоглазая, прошла через турникет, спустилась по эскалатору на платформу.
Людей в метро было много. Ей улыбнулся мужчина в полосатом костюме, но она сделала вид, что не заметила этого. Прошел юноша лет двадцати, покачивая головой в такт музыке, доносившейся из его плеера. На нем была куртка с эмблемой «Харлей-Дэвидсон» на спине, а плеер играл так громко, что пассажиры бросали на него сердитые взгляды. Женщина в короткой дубленке, читавшая «Ивнинг стэндард», подняла голову и посмотрела на Энди. Может, это Зеленоглазая? Отсюда цвета глаз было не разглядеть.
Подъехал поезд, Энди отступила на шаг назад. Войдя в вагон, она огляделась. В дальнем углу сидел молодой человек в кожаной куртке. Может, это один из них? Энди, чтобы не встречаться с ним взглядом, отвернулась.