– Да, именно так. И этот приговор, самый большой во всей истории английского правосудия, привел к тому, что много людей в тюрьме и за ее стенами с симпатией, состраданием отнеслись ко мне. Поэтому мне удалось бежать. Сам срок заключал в себе зерно освобождения.
– Вы все это сделали своими руками?
– Все о том, кто мне помог бежать, нельзя сказать и сегодня. Кроме Шон Берка, были и другие люди.
– О каких событиях своей биографии Вы вспоминаете чаще всего?
– Я не слишком часто думаю о прошлом, хватает забот о делах сегодняшних. Но когда выпадает свободный час, интересуюсь историей Сопротивления, в частности в Нидерландах. С интересом читаю о том времени, вспоминаю, как люди жаждали освобождения, буквально ловили новости с фронта, ждали, когда же рухнет фашистская империя…
– Через Вашу жизнь прошли страны, многие народы. Ваши наблюдения?
– Мой опыт жизни среди разных народов убеждает: внешние различия – это тонкий слой, а в сути своей все народы, все люди одинаковы. Это мое глубокое убеждение. Можно найти общий язык с человеком в любой стране, если понимаешь: этот человек – как ты. А еще у меня сложилось мнение, что самая лучшая часть каждого народа – женщины.
Жизнь подарила мне много прекрасных друзей. Назову одного из них – Дональд Макклин, до побега в 1951 году в СССР он заведовал американским отделом МИД Великобритании. Я считаю, это был настоящий коммунист.
Свою жизнь Макклин посвятил служению Советскому Союзу и коммунизму. Его отличала высочайшая нравственность. Если бы у коммунистов были святые, он был бы одним из них. Редкостная доброта, участливость, внимание сливались в прекрасный характер, в замечательную личность. Он был и крупным ученым. И я всегда питал к нему огромнейшее уважение.
– Вам самому не хотелось бы написать о себе книгу?
– Я думаю об этом.
* * *
И вот эта книга передо мной. «Иного выбора нет» – так озаглавил ее Джордж. Начал читать и не оторвался, пока не перевернул последнюю страницу. И не только напряженный сюжет, не только острая интрига вновь захватили внимание – привлекла исповедь человека, который, мучаясь и терзаясь, искал свою духовную опору, делал свой выбор.
Небезынтересны даты, связанные с этой книгой-исповедью. Она ушла в печать в самом начале 91 года, на прилавках книжных магазинов появилась где-то в середине лета, а под автографом – один из последних дней года. Книга вышла в Советском Союзе, а дарственные экземпляры Джордж подписывал, когда Союза, его давней надежды, его обманутой мечты, уже не было.
В те послеавгустовские дни какие только вздорные слухи или рассчитанные провокации не бродили по распадавшейся стране.
Мелькало на газетных полосах и имя Блейка: мол, новые власти собираются выдать его Англии. Потом, правда, последовало опровержение. Жаль, в те дни нам не удалось встретиться, спросить, как пережил он все те угрозы. Знаю только: Блейк от своих убеждений не отказался, хотя действительность, с которой он столкнулся в стране «победившего социализма», еще раньше заставила его на многое посмотреть иначе. На многое. И все же – не на свои идеалы.
Послушаем Джорджа Блейка:
«Я стал коммунистом из-за идеалов коммунизма… мои поступки были продиктованы только идеологическими соображениями, но никогда материальной выгодой».
«Конец моей истории близок, и теперь, оглядываясь на прожитую жизнь, правомерно задать вопрос: что же случилось с моей мечтой построить коммунистическое общество, это царство справедливости, равенства, мира и всеобщего братства людей? Нужно быть или слепым, или жить с закрытыми глазами, чтобы за пять лет перестройки не увидеть: великая попытка построить подобное общество потерпела крах. Сегодня никто в Советском Союзе или где-нибудь еще не сможет всерьез утверждать, что мы движемся к коммунизму. Напротив, мы уходим от него все дальше, ориентируясь на рыночные отношения, частную собственность и частное предпринимательство… Если все пойдет хорошо и не будет гражданской войны, мы сможем получить смешанную экономику и тип общества, против которого не станет возражать ни один социал-демократ.
Но почему все кончилось крахом?»
Блейк нашел свой ответ: по его мнению, новое общество так и не породило человека нового типа. Можете с ним спорить или соглашаться. Он во всяком случае и сегодня уверен: человечество еще вернется к этому идеалу.
В своем завещании Джордж Блейк попросил, чтобы его прах развеяли в подмосковных лесах, где он так часто гулял и катался на лыжах с женой и сыном. Тогда можно будет сказать, напоминает он известное библейское выражение, «не возвратится более в дом свой, и место его не будет уже знать его».
Звездный час
В те же годы советские разведчики сумели внедриться в службу Гелена (ФРГ). Там активно работал Хайнц Фельфе, «начальник отдела по борьбе против советской разведки» (!). Филиал разведывательного отдела по Западному Берлину возглавлял агент советской внешней разведки Кольб.
Располагая достоверной информацией из английских и германских разведывательных источников, советская разведка совместно с восточногерманскими коллегами проводила крупные контрразведывательные операции. В 1956 году в результате ряда акций в ГДР «было выявлено и арестовано более 600 агентов, вскрыто множество конспиративных квартир, тайников».
50-е годы в истории советской внешней разведки справедливо назвать «звездными». Тот уровень вряд ли удастся превзойти.
Высшие советские структуры, судя по всему, безгранично полагались на разведку. Подчас ей поручались совсем не свойственные операции. Например, в 50-е годы наш «агент-нелегал Бланко» получил задание выяснить предположительные координаты падения одного из первых искусственных спутников Земли, затерявшегося где-то в Центральной Африке. Этот человек, выдавая себя за бизнесмена, совершил путешествие по африканскому континенту. Прочесав самые отдаленные уголки Центральной Африки, «Бланко» добыл-таки необходимые сведения, заслужив благодарность… Академии наук СССР.
Случалось, поигрывая мускулами, разведка зарывалась. В конце 50-х годов, когда в ряде районов Турции прошли антиправительственные выступления, наши разведчики от имени несуществующего «комитета национального спасения» (!) распространили воззвание к турецкому народу. Руководящие круги Турции переполошились, посчитав, что в подполье действует какая-то мощная организация, которую они «проглядели». 27 мая 1960 года в Турции действительно произошел государственный переворот и к власти пришла военная хунта. Теперь удивлялись наши разведчики. Манифест хунты к турецкому народу был почти копией «нашего» воззвания не только по содержанию, но и по форме. Даже название едва ли не дословно повторялось: «Воззвание Комитета национального единства». Но в целом, повторюсь, 50-е годы были годами советской разведки. ЦРУ, также как и английская СИС, были потрясены, когда на рубеже 60-х годов два высокопоставленных сотрудника Агентства национальной безопасности США Мартин и Митчелл «ушли» в Советский Союз. Служба была, по существу, деморализована, ущерб оценивался миллионами долларов, не говоря уже о потере лица.
В 50-е годы ЦК КПСС принимает несколько постановлений о расширении и усилении деятельности внешней разведки СССР.
В 1953-1955 годах создаются советнические аппараты МГБ СССР в странах народной демократии – по терминологии тех лет. Заключались отдельные договоры об обмене разведывательной информацией с каждой из этих стран. В силу «остроты борьбы» и в целях «укрепления местных прогрессивных сил» им оказывалась «материальная и моральная поддержка». В 1956 году ЦК КПСС принял постановление об увеличении штатов внешней разведки. Вновь активизировалась практика «партнаборов». Профессионалы были недовольны – дилетанты претендовали на руководящие посты.
За пределами этого повествования пока остается период с начала 60-х годов и до наших дней.
Первые симптомы кризиса государственной системы стали проявляться в СССР в начале 50-х годов. Вслед за смертью диктатора последовал острый политический кризис власти. Система руководства обществом, упрочению которой посвятил свою жизнь Сталин, не могла преодолеть заложенные в ней самой изъяны. Борьба за власть завершилась победой Н.С. Хрущева. Но его реформы и реорганизации оказались непродуманными и неудачными, они лишь дискредитировали оформившееся было реформистское направление в КПСС. Сама же попытка внести изменения в систему в принципе имела огромное политическое и морально-психологическое значение. Ощущение неизбежных перемен в обществе нарастало.