Он уже потянулся к сверкающему медному кольцу на огромных двойных дверях лимонного дерева, инкрустированных жемчугом, как они вдруг бесшумно распахнулись сами.
Увидев человека, открывшего двери, одетого в строгий, безукоризненный коричневый костюм европейского покроя, Бучер машинально провел аналогию между ним и молодым Уинстоном Черчиллем.
– Меня зовут Бучер, – представился он без обиняков.
Дружелюбно улыбнувшись, человек протянул руку для приветствия и заговорил с таким же четким британским произношением, что и нищий:
– Да, да, мистер Бучер. Давно ждал встречи с вами. Много читал и слышал о ваших подвигах в борьбе с организованной преступностью в вашей замечательной стране. Проходите, прошу вас. Жара сегодня такая, что в песке прямо на улице можно яйца запекать. Меня зовут Саид Махмуд Хадраба.
О вашем прибытии меня известили вчера, – продолжал хозяин, проводя его через огромный сводчатый зал, по роскоши и великолепию не сравнимый ни с чем, что когда-либо доводилось видеть Бучеру. Там и тут стояли восхитительные скульптуры, украшающие помещение, стены были увешаны огромными красивыми портретами пожилых мужчин и женщин, явно написанными в старинные времена арабской истории, а огромная хрустальная люстра ручной работы весила, по оценке Бучера, никак не меньше двух тонн.
– Фамильное состояние, – пояснил Хадраба, обведя вокруг рукой. – Досталось еще от моего прапрапрадеда Абу эль-Эддина. Старика обезглавили в середине прошлого века за то, что во время очередного переворота он принял не ту сторону. – Саид указал на дверь, к которой они подходили. – А здесь мой кабинет. Думаю, нам лучше побеседовать в нем.
– Кто известил вас о моем прибытии? – спросил Бучер, когда они оказались в кабинете, стены которого были сплошь заставлены книгами, и уселись. Он – в огромное кресло, с чересчур мягкими сиденьем и спинкой, а Хадраба – за большой письменный стол лимонного дерева.
– Как кто? Наше руководство, разумеется. Вчера, шифрованной радиограммой. – Хадраба широко улыбнулся: приезд Бучера явно доставлял ему огромную радость. – Я являюсь членом той же самой организации, что и вы, мистер Бучер. И моя сестра Карамина – также.
Бучер вдруг невольно почувствовал, что чудовищный червь подозрения настойчиво зашевелился в нем. Возможно, Хадраба говорит правду, и они с сестрой действительно члены "Белой Шляпы", но не исключено, что он лжет и что все это ловушка, тщательно подстроенная Синдикатом с тем, чтобы кто-то получил назначенное за голову мертвого Бучера вознаграждение в четверть миллиона долларов. И все же имелось средство, хоть и используемое, как правило, в третьеразрядной приключенческой кинопродукции Голливуда, с помощью которого Бучер мог узнать наверняка, солгал ему Хадраба или нет.
– "Яблоки под столом не обладают запахом вина", – проговорил Бучер, назвав начало опознавательного пароля "Белой Шляпы", фразу № 63.
Дружелюбно улыбнувшись, Саид Хадраба одобрительно кивнул.
– "Вы правы, сэр Камелот, – ответил он, – но если бы яблоки были обработаны правильно, из них получился бы великолепный сидр".
Услышав ответ, Бучер в свою очередь тоже одобрительно усмехнулся. Ответ Хадрабы представлял собой заключительную часть пароля – отзыв, который никак не мог знать человек, не являющийся членом их организации – службы безопасности "Белая Шляпа".
– И ваша сестра тоже член "Белой Шляпы"? – спросил Бучер.
– Вам придется поверить, что да.
Быстро повернув голову на звук голоса, Бучер внимательно всмотрелся в лицо молодой женщины, одетой в теннисный костюм, стоящей в дверях и держащей поднос с тремя высокими запотевшими бокалами, пытаясь узнать ее. Это ему не удалось, во всяком случае, сразу, однако его не покидала уверенность, что он где-то видел ее. Причем совсем недавно.
– Моя младшая сестра Карамина, мистер Бучер, – представил ее Саид Хадраба, и в его интонации послышалась глубокая нежность к вошедшей. – Как вы думаете, в теннис она играет так же хорошо, как изображает нищих?
– Черт меня подери, – буркнул в нос Бучер, моментально узнав в Карамине Хадрабе того самого молодого нищего, что встретил его в аэропорту.
– Она и других перевоплощать умеет великолепно, не только себя, – продолжал Саид Хадраба, в то время как его сестра подавала Бучеру бокал.
Бучер незаметно внимательно оглядел Карамину с близкого расстояния, когда та, подав бокал Саиду, уселась со своим бокалом в руке на подлокотник кресла брата. "Лет двадцать пять, – подумал Бучер, – самое большее двадцать шесть". Стройная, почти мальчишеская фигурка, если бы не полная высокая грудь, распирающая теннисную блузку без всякого намека на эротику. Двигалась Карамина немного скованно, с той грацией еще необъезженной молодой кобылки, которая вызывает у молодых людей самые необузданные пылкие фантазии, а у пожилых мужчин – ностальгию по ушедшей юности. Едва она начинала говорить, в ее голосе сразу же слышалась неизъяснимая восхитительная свежесть и порывистость старшеклассницы. От ее улыбки, которую она посылала Бучеру поверх своего бокала, у того по спине пробегал приятный холодок, как-то особенно волнующий его.
– Мой жестокий деспот брат, мистер Бучер, неофициально является для всего Ирака тем же, чем директор "Белой Шляпы" для всей организации "Белая Шляпа", – пояснила она, играючи теребя брата за ухо.
– А вот это уже переносит нас к сути дела, как я полагаю, – сказал Хадраба. – Чем мы можем быть вам полезны в Багдаде, мистер Бучер?
– Выведите меня на Джонни Просетти, – ответил Бучер.
– И только-то? – удивилась Карамина. Они с братом недоуменно переглянулись – С чего вдруг этот божий дар прекрасному полу стал представлять такой интерес для вас?
– Наркотики. Огромные партии героина контрабандой ввозятся в Соединенные Штаты, наводняя рынки, контролируемые преступным миром. Мы считаем, что за всей этой операцией стоит Просетти.
Коротко, в двух словах, Бучер описал им ситуацию, как он ее себе представлял, и заключил:
– Последняя крупная партия поступила несколько дней назад. Наши агенты обнаружили ее в Нью-Бедфорде, штат Массачусетс, и захватили пятьсот килограммов очищенного героина.
Саид Хадраба тихо присвистнул от удивления.
– Пятьсот килограммов! – повторил он. – Надо же, я и вообразить не мог, что дело приняло такие масштабы. Просетти следует остановить немедленно. Сейчас же и ни днем позже. Я сказал "ни днем позже", мистер Бучер, потому что за последние несколько месяцев произошли любопытные события, и моя разведка получила данные, которые замыкаются на Джонни Просетти. Ничего существенного. Так, мелочи по сравнению с тем, что вы сейчас назвали. Подружка Просетти, глухонемая танцовщица, была выловлена зверски убитой в Тигре. Бедняжка не могла ни слышать, ни говорить, поэтому, по-нашему – моему и Карамины – мнению, она, вероятнее всего, увидела что-то такое, за что поплатилась жизнью. Как я уже сказал, сам по себе этот факт может показаться незначительным, но в совокупности с некоторыми другими происшествиями он создает впечатление, что прямо у нас под носом разворачивается нечто гораздо более существенное, чем контрабанда героина.
Внимательно и заинтересованно слушая Саида Хадрабу, Бучер насторожился при этих словах. С самого начала расследования этого дела его не покидало точно такое же ощущение.
– Есть ли у вас какие-либо рабочие версии относительно того, что это может быть?
Хадраба отрицательно покачал головой.
– При всей эффективности моей разведывательной сети, я не имею ни малейшего представления о том, что это такое. – Он хотел было продолжать, но в это время зазвонил телефон на его письменном столе.