Его слова, сказанные по небрежности громче, чем следовало, были услышаны кое-кем из соседей. На нас стали подозрительно поглядывать и шептаться. Вдруг из задних рядов протиснулась какая-то молодая дама и приглядевшись повнимательнее ко мне, воскликнула:
— Это Клобуко! Сомненья нет. Это он!
Возглас дамы был подхвачен близстоявшими и покатился дальше.
Послышались голоса: «Клобуко здесь! Клобуко в зале!» Ближайшие передавали новость задним, и скоро она облетела весь зал.
Многие протискивались ко мне, чтобы пожать мне руку, другие говорили что-то дружественное и полное энтузиазма (слов я не слышал).
Затем я увидел медленно движущуюся ко мне сквозь толпу платформу-эстраду, на которой помещалась группа людей, из которых многие были украшены звездами и орденами. Впереди всех стоял почтенный старик, по-видимому, ученый. Он держал в руках какой-то лист бумаги в богатом кожаном переплете, кажется, адрес.
Платформа направлялась ко мне и лица, несшие меня, двинулись ей навстречу. Через минуту я был ссажен на платформу, и старик с адресом дружески протянул мне руки.
Затем меня поместили посредине платформы, на особом возвышении. Остальные сгруппировались вокруг меня. На эстраду поднялись шесть прелестных молодых девушек в белых платьях с цветами в руках. Одна из них держала в руках и протягивала мне лавровый венок…
Грянул невидимый оркестр и могучий хор голосов. Это был туш, марш, гимн… я не знаю что, но музыка была прекрасна.
Я был над толпой, выше всех. Я видел море поднятых голов, восторженные лица, направленные ко мне, слышал восхищенные возгласы. Передо мной почтительно склонялись головы ученых, артистов, сановников, и очаровательная девушка собиралась венчать мое чело лаврами… Теперь я вспомнил: это была моя мечта, мой сон…
«В ту же минуту на одной из стен залы ярко вспыхнули огненные буквы: Слава.
Вот почти дословная выписка из моего дневника, князь. Мне незачем говорить вам, что вся описанная мною сцена апофеоза моей славы растаяла в сером тумане так же, как и маленький домик с красной крышей… Мне незачем теперь пояснять, я думаю, что такое мир четвертого измерения… вы уже догадались, князь? Это мир нашей фантазии, наших снов. Всякому образу, возникшему в нашем мозгу, соответствует в мире четвертого измерения реально существующий предмет или даже целое явление. Едва промелькнувшая мысль, давно забытая человеком, носится в бесконечном пространстве, подчиняясь каким-то неведомым нам законам движения. Вы не можете, например, князь, помечтать о каком-нибудь старинном шкапчике, чтобы он не стал реально существовать в мире серого тумана. Я не знаю: наша ли мечта порождает явление в мире четвертого измерения, или это явление вызывает нашу мечту. Но я несомненно знаю, что существует взаимоотношение между обоими: наша мечта имеет притягательную силу над соответствующими им предметами и явлениями, а приближение к миру трех измерений, и в частности к тому или иному человеку, вызывает в этом человеке смутное воспоминание… Это взаимоотношение — единственный закон явлений в мире тумана. Достаточно настойчиво подумать о чем-нибудь, чтобы точная копия этого предмета или, вернее, мысли об этом предмете выплыли из тумана. Как это интересно, князь! Как восхитительно иметь силу вызывать к жизни то, о чем вы мечтаете! Как разнообразна и прекрасна жизнь, когда вы сами, по своему произволу, создаете ее.
Я не могу перечислить вам всего пережитого мною. Я жил в утопических мирах, где добро и красота царствуют над людьми; я видел достижение счастья на земле; я переживал, как ребенок, прекрасные сказки, и страницы седой старины развертывались предо мною одна за другой. Я с радостным чувством присутствовал при первом зарождении жизни на земле, я наблюдал с горькой печалью на сердце за грядущим умиранием ее. Из серого тумана выплывали в причудливом разнообразии картины прошлого и будущего, воспоминания и впечатления реального и фантастического. Ни время, ни пространство, ни физические законы не служили препятствием для материализации в мире четырех измерений.
Одна только беда: необходимо, чтобы мечта или воспоминания были ярки, а желание видеть их искрение и сильно. Лишь в этом случае можно действительно пережить их.
Иначе они только мелькают перед глазами вдалеке, и нельзя прийти с ними в непосредственное соприкосновение, как это и было, например, с моим воспоминанием о сером домике… Но, конечно, не всегда так бывало. За тридцать лет моей жизни я проживал порой по несколько месяцев подряд в каком-либо фантастическом мире, встреченном мною в сером тумане.