Утром все мы стояли перед директором гимназии. И тут меня настигло второе потрясение. Кто-то довёл до его сведения, что хотя наше латексное изделие изготавливали и сталкивали вниз все учащиеся-иностранцы, но идея того, что из презервативов и воды можно сделать бомбу, принадлежала именно мне. Вот уж никогда не думал, что признание моих выдающихся способностей может происходить в такой необычной обстановке и столь ужасным образом.
Наш директор был человек суровый, но предельно справедливый. Решение он принял моментально. И тут же озвучил его. Хуан и Паоло должны были уплатить за ремонт школьного автобуса. Весьма приличную сумму. Уже на уровне директора их предупредили, что после ещё одного нарушения они просто-напросто будут отчислены из гимназии. А вдобавок отсюда пошлют самую ужасную характеристику из всех возможных в их барселонскую школу. Меня также обязали возместить часть расходов на ремонт. Я понимал это так, что это была оценка моего интеллектуального вклада в разрушительный процесс вывода из строя нашего любимого автобуса.
Таких денег у меня, конечно, не было. В отличие от этих каталонцев. Ведь отец Паоло владел целой сетью клиник. Да и в семье Хуана было довольно немало крутых бизнесменов, включая его старших братьев, отца и деда. На их фоне я был беден, как церковная мышь. И рассчитывать мог лишь на те деньги, что мне присылали на карманные расходы. Они капали мне на карту раз в неделю. Но тут я вспомнил, что в холодильнике у меня лежат две баночки икры. Их почему-то всегда перед отъездом родители клали мне в чемодан. Я их начинал съедать тогда, когда тоска по Баку подкатывала к горлу. Икра напоминала мне о доме, о море, об осетрине, о вкусной еде.
Самое удивительное, что в отличие от каких-то других продуктов, я мог спокойно держать икру в холодильнике. Моим однокашникам было недоступно понимание того, насколько же это вкусно. Они лишь посмеивались над тем, как дорого стоит такая икра на черном рынке. Сам я людей, желающих купить у меня эту икру, конечно же, не знал. Но, за соответствующее вознаграждение, наш Курт из десятого класса быстро загнал её какому-то крутому бармену из ночного клуба. После всех этих перипетий я, весьма довольный собой, внёс деньги в кассу. Смирился с тем, что возмещение моей доли расходов на восстановление столь дорогого нашему сердцу автобуса, безусловно, стоит того, чтобы остаться без икры.
Слава Богу, что, наконец-то, все эти хлопоты завершились. А ведь у меня было столько всего запланировано на этот уикенд. Ведь именно сегодня у одного очень дорогого мне человека был день рождения. Конечно же, я надел лучшую рубашку и отправился покупать цветы. Ведь это был юбилей поразительной по силе духа личности. Моего лучшего друга и самой необыкновенной женщины в мире. Я её просто обожал. Она всегда могла придумать что-то, чем можно было бы безмерно удивить меня. Иногда мне даже казалось, что она пишет такие специальные сценарии, обдумывая, чем же шокировать меня в очередной раз. Я же, в свою очередь, пытался угадать, что же меня ожидает во время нашей новой встречи. Но всё же ей каждый раз удавалось нафантазировать нечто такое, что никак уж не могло придти мне в голову. Я ещё не успел войти и поздороваться, как уже прозвучала её первая фраза. И, конечно же, она была
репликой театра абсурда.
– Неужели всего семь? Почему-то я была уверена, что их было гораздо больше. Да, очень жаль, конечно.
– Ну, и о чём же Вы жалеете? О своих утраченных грёзах? Или о том, что Вам не выдают спиртное?
– Пустяки всё это. Пережить можно. Жалею я совсем о другом.
– О чём же?
– Мне сегодня исполнилось восемьдесят пять…
– Знаю. Поздравляю. И желаю…И надеюсь… Именно поэтому я принёс сегодня Вам цветы. Отдал их внизу, попросил, чтобы их сразу же поставили в вазу с водой и принесли Вам. Правда, пробовал вначале пронести их внутрь без разрешения. Но ведь Вы же знаете, что здесь у вас существуют жёсткие правила. Я лишь хотел соблюсти прежде всего традиции, а не правила. Хотел сначала вручить цветы. Поздравить юбиляра. А потом уже искать вазу и думать о том, что букет надо ставить в воду. Но немецкая ментальность и порядки Вашей богадельни не дали мне это сделать. Как обычно это у Вас говорят? Не положено. Я скоро свихнусь от всех этих «найн» и «нихт». Но Вы не беспокойтесь. Надеюсь, что, в конце концов, Ваши цветы поставят в воду и всё же их принесут Вам.
– Ну, зачем же ты перебил меня? К чёрту твои цветы и поздравления. Не могу вспомнить, что хотела сказать.
– Наверное, какую-нибудь очередную нелепость.