раковины к ним спиной, -- нахрена тягаете? -- К-какую мыльницу? - растерялся Антон. Потом сообразил: -- Что, Сидорович и Вам уже успел рассказать? Вот только не пойму -- когда? -- Причем тут Сидорыч? - удивился Сынок. -- Знаешь, шо? Нефиг натягивать юбчонку на колени, коль пришел к венерологу. Мне похожую технику военсталы показывали, она у них в штатном наборе. Начальство потом просматривает. Ух и матерится спецура по сему поводу... -- и спросил как ни в чём не бывало: -- Журналюги аль шпиёны будете? Да не ссыте, стучать не буду, чай, не дятел, - Сынок круто развернулся. - Значит так, вам интервью нужно, да? Антон кивнул. -- Хорошо, -- Сынок со стаканами подъехал к столу, со смачным чпоком откупорил бутылку, разлил по треть стакана. -- Как там сказал Змей Горыныч... Хе-хе... К вашим услугам, короче. Артём почувствовал знакомое покалывание по всему телу и нарастающее волнение. Он не мог в это поверь. Живой материал! Открытый! Бомба! Такого ещё никто не приносил! Антон, уже не таясь, вытащил на Божий свет камеру и, примериваясь, пошёл по комнате в поисках лучшего ракурса. Сынок наблюдал за его поисками с нескрываемой усмешкой. Дождавшись, пока оператор выберет подходящий ракурс и даст отмашку, Артём прокашлялся и начал: -- Ввиду определённых статей УК, сталкеры соглашаются на беседу только под условием анонимности. К счастью, мы нашли того, кто согласился отложить своё инкогнито: бывший самосёл по прозвищу... эээ... Сынок. - повернулся к хозяину дома . - Здравствуйте! Сынок кивнул: -- Ну, за инкогнито! -- и уставился на стакан в руке. -- Так, пока со мной не выпьете, интервью не будет! Антон шумно сглотнул слюну. Артём закатил глаза. Пришлось подчиниться. -- Ну, откуда начинать? - Сынок потёр руки. -- Говорят, что Вы здесь еще до первой катастрофы жили. -- Ну, жил. - не стал спорить хозяин. -- Тогда, если можно, прямо с восемьдесят шестого и начинайте. -- Ааа... Ну, логично, дык... А что рассказывать?.. - вдруг резко сменил настрой с решительного на растерянный. -- Слушай, ну нахрена тебя это интересует? Как у всех было. Давайте, собирайтесь, выметайтесь... Чего рассказывать?! -- Уважаемый, кхем, Сынок, так дело не пойдёт. -- Я и не такие дела делал! - немного побагровел Сынок, и продолжил более спокойным тоном. -- Пришёл тут, млять, в моём доме указывать... Я этот самый дом, когда от колхоза получил в восьмидесятом, вот эти своими руками переделывал. Он постарше тебя, - слегка пьяненький взгляд Сынка остановился на Антоне, -- молокососа будет! Что, молчишь? И правильно делаешь! Да ты знаешь, что для детдомовца значит своё гнездо? То-то же! Артём, спасая ситуацию, нарочито демонстративно забулькал прозрачной по стаканам. -- Ну что, за наши гнёзда, чтоб они у всех были? Сынок вроде успокоился, причастились. -- Окей, другой вопрос... Не сочтите за бестактность, так, простое любопытство... Как вы получили травму? -- А, это... Сынок замялся. Вытащил из пачки сигарету, помял, постучал по столу. -- Слышь, ты, -- глядя в стол, -- никому не расскажешь... -- Ну это же интервью... -- Вот паскудство-то... Закурил от зажигался. Затянулся, выпустил струю. Подумав, ответил: -- С крыльца навернулся. Когда манатки тащил. Долбанная кошка, млять. Антон подлил: -- Что потом? -- Потом... Возня тогда была ещё та, из-за одного крестьянина карету заказывать - много чести. Занятые все. Как обычно, все блага городу, а сельскИе сосут лапу. Затащили в автобус и ждал, мешком, пока остальные уложатся. Ну, отвезли нас, сортировали, проверяли, все дела - сам знаешь... Ну, хэскулап как глянул, так и сказал - всё, батенька, добегался. Что, спрашиваю, совсем? Ну, говорит, вообще-то совсем, но для порядка тебя подержим. Тем более что радиация эта, ну, лечили от неё в общем. Полгода провалялся. А потом мне говорят - пора и честь знать, иди-ка ты, дорогой наш, на выход, и так местов нет, людей класть некуда, а мы тебе комнату нашли как раз в коммуналке. И куда мне было идти? В халупу узкую в муравейнике городском? Пожил я там с полгода. На костылях по «собесам» да «втэкам» гребанным всё бегал. К тому же я, мудила, проболтался, каким макаром травму получил. Что в итоге? Отказали в “чернобыльских”. Отказали! Не подходишь по определению, грят. Социализм, млять, с человеческим лицом. Зато инвалидские дали. Швырнули. Знаешь, сколько это? Да откуда те знать. Кот наплакал. Твою мать, опять кот... Ну, я и подумал: один хрен эт уже не жизнь, так не всё ль равно, где подыхать? На вокзале прикажите сидеть побираться? Решил домой вернуться. А тут армянин один подвернулся, с «втэка» доктор. Хитрый, но не подлый оказался. Я ему пожалился в кабинете раз. А через месячишко он мне и предложил вариянт. Давай, говорит, если уже точно собрался, я к тебе своего племянника с семьей в коммуналку пропишу. А ты уедешь к себе на «запоре», инвалидном. Как он это провернул? Хрен его знает. Но в результате и инвалидность у меня оказалась как у ликвидатора, и пенсия соответствующая. И к августу какая-никакая машина. Ну, и поехал я сюда. Пока холода не наступили, кое-как отремонтировать, ну, и, доживать жалкие остатки... Вернулся. Как проехал - не спрашивай, всё равно не отвечу. Смотрю - падлы... Антон вопросительно выгнул бровь. -- Да разворовали, -- махнул рукой Сынок. -- Без присмотра - значит, грех не... Пришёл я тогда, посмотрел, сел на кухне за стол, как сейчас, и понял, что всё придётся начинать с нуля, -- Сынок посмотрел на дно пустого стакана. -- Мда, с нуля... Обновили. -- Чем перебивались до второй катастрофы? -- Ну, руки у меня, может, и не золотые, но способные. Я ж в «бурсе» после детдома на автослесаря учился. Это тут, в колхозе, за баранку сел. Отирался какое-то время у военной части, каблуки пацанам набивал за кормёжку. Ну, с техникой пару раз подмогнул. Зауважали меня там. Сынком полка кто-то в шутку обозвал. От так и повелось - “Сынок”... Пенсия капала, спасибо тому доктору. Ну, а потом, приторговывал помаленьку. -- Урожаем? -- Мимо. Съезжу на раз в пару месяцев на своем «Запоре» в Киив. Сниму в банке пензию. Ну, там домой чем нужным затарюсь. А потом на барахолки. Наберу по дешевке антиквара: книжек там, кукол, пластинок с "Песнярами" -- главное тут с годом не нае... -- Сынок вспомник про съёмку, -- не лохануться...Над огнём подержал, сажу размазал - от, пожалста, готов сувенир из Зоны. Часть-то на дороге с туристическим маршрутом стояла. Типа КПП. Прошерстят вояки возвращающихся с Зоны, отберут всё радиоактивное, там потыренное... А меж тем, обидно - ну как без сувенира? А я тут как тут. Народу-то чё? Ему зрелища подавай. Я и подавал. -- Лихо! - восхитился журналист. - И что, так все двадцать лет? А если, так сказать, в общем смысле, - Артём помахал кистью руки, - не одиноко? - Знаешь, - посмотрел Сынок неожиданно чистыми глазами, - одиноко. Жинки нет, детей, понятно дело, тож. Кому я нужен?.. Вот так все двадцать лет. Жить-то нужно было. Особливо хреново зимой было. Выпадет снег - хоть волком вой, пока солдатики на тягаче дорогу не прокатают. -- Ясно, -- кивнул журналист. -- Как понимаю, и тогда прикладывались... -- А ты мне тут морали не читай! Будешь в моей ситуации - поймёшь. И того, радиация-то, лечиться надо. -- Водка не помогает, это миф. -- А мне плевать! Наступила пауза. Артём постучал пальцами по столу. Сынок закурил новую сигарету. -- Наверно, теперь будешь спрашивать, как я ТОТ, -- Сынок поменял интонацию, словно пытаясь подчеркнуть что-то ну очень заглавными буквами, -- Выброс пережил? -- Какой Выброс? -- Артём откровенно не уловил перехода от мифичной пользы водки к новому сюжету в повествовании. -- Какой-какой... Самый первый... -- даже удивился Сынок, - меня про это каждый новичок пытает... -- Млин... -- журналист даже подскочил с шаткого табурета и застонал. - В-вот же я осёл! В-вы ведь действительно здесь в т-то время... -- он даже начал заикаться от волнения. - Получается, единственный св-вид... Вот это точно «бомба» будет! Сынок хитро прижмурился: -- Ну, тебе как, правду сказать, или то что, что для интервью надо? Артём переглянулся с Антоном. Антон посмотрел на индикаторы заряда батареи и свободного места, кивнул, и Артём решился: - Ну, давайте оба варианта, если не против. --Так в горле пересохло... Я и вариант один не осилю, - еще хитрей улыбнулся Сынок. Антон вздохнул и полез в рюкзак.... -- Ну так вот, - Сынок кивнул и продолжил без малейшего перерыва, как бы между делом одной рукой принимая бутылку, уверено скрутил пробку, и, не глядя, набулькал чуть больше половины стакана. - Вначале небо затянуло тучами, что даже солнца днем не было видно. Потом поднялся ветер. Собака во дворе завыла, словно зачуяло что-то страшное... И наступила темнота. Я стоял и смотрел в сторону Припяти, словно чувствовал, что не ладное там сейчас творится. И ведь правильно чувствовал - где-то там, километрах в пятнадцати, вдруг поднялся смерч, такой огромный, что отсюда казалось, что в эту воронку засосёт сейчас не то что Припять, но и всю Зону, да что там, всю Украину. А потом и весь мир... А потом бахнуло! Бахнуло, да так... -- Сынок закашлялся, уверенно отправил в глотку содержимое гранчака , крякнул и полез в карман. Вытащил роскошный инструктированный портсигар, щелкнул кнопкой сбоку, раскрывая и протянул визитерам. - «Парламент», цивильные... Угощайтесь, пока я разолью... -- и стакан чётко наполнился до уровня прошлого раза. Сынок протянул посуду оператору, сам достал сигарету и начал мять в пальцах. Антон беспомощно и виновато посмотрел на коллегу, Артём в ответ только вздохнул. Оператор подрагивающей рукой поднял стакан и жадно, в несколько глотков опустошил и поставил на стол. Сынок