Конфликтность, как видно, была уже заложена с самого начала. Причем сделано это было не по наивности или незнанию, а с умыслом — чтобы властному и самолюбивому Королеву не давать много воли, как в Германии. Чтобы помнил, что он еще почти зек и чтобы был на коротком поводке.
Инициатором этого унижения была партия, а точнее ее славный ЦК, а еще точнее — зав. отделом Иван Сербин. Этот негодяй испортил жизнь многим талантливым людям, а уж вчерашнего зека партийный функционер на дух не мог воспринимать. «Обвинять его за это нельзя, — объясняет ситуацию Голованов, — его можно лишь жалеть: это почти генетическая неприязнь серости ко всякой яркой и неординарной личности». И Сербин надавил на Устинова, чтобы тот «подмял» Королева. Сербина побаивались и более суровые министры, а уж трусливый Устинов — тем более.
Однако, Устинов и сам по себе весьма осложнял жизнь Королеву. Конечно, он старался многое делать для развития новой отрасли, поскольку отвечал за ракеты дальнего действия, но делал все по шаблону — раз и навсегда заведенному в министерстве порядку. А именно: НИИ-СКБ-завод-полигон-серия. То есть, вначале мозговой штаб — НИИ — дает идею и расчеты, потом конструкторы — чертежи, завод — опытные образцы, а после испытаний на полигоне — серийное производство.
Королев же настаивал на том, что во главе угла должно стоять производство опытных образцов, испытания которых давало бы новые идеи для продвижения вперед. Остается только пожалеть, что неимоверное количество времени и сил ушло у Королева на борьбу со своим Министром.
Существующее же в НИИ-88 производство не устраивало его ни по качеству продукции, ни по объемам — завод выполнял заказы не только королевского отдела, но и других подразделений. Поэтому Сергей Павлович яростно боролся за власть, за самостоятельность и ценою здоровья, нервов и крови спустя много лет все же добился своего.
О красной рыбе и черной икре
По майскому Постановлению НИИ-88 должен был научиться запускать немецкие ракеты на Государственном Центральном полигоне (ГЦП), который должен быть построен у старинного городка Капустин Яр (Кап` Яр) в Астраханской области — почти на границе с Волгоградской. Однако адрес полигона стал «Москва-400», чтобы запутать врага — тот сдуру может подумать, что ракеты будут запускать из самой Москвы.
ГЦП строили, как и полигон ядерный, силами военнослужащих, которые жили в землянках и палатках. Даже пещерные условия московских коммуналок могли показаться раем в сравнении с дикостью заволжских степей с их иссушающим зноем летом, жгучими морозами зимой и круглогодичной грязью и пылью. Как и везде на юге проблемой номер один была вода, иной раз случалось умываться купленным в буфете нарзаном.
Жизнь скрашивала разве что красная рыба — осетры, севрюга, стерлядка и свежепросоленная черная икра, да непременная рыбацкая уха на берегу Волги под стопочку «голубого Дуная» — подкрашенного марганцовкой спирта.
С большим опозданием соорудили стенд для огневых испытаний и начали проверку первых двигателей. Прибыла Государственная комиссия, куда вошли Устинов, другие министры, а также вездесущая госбезопастность в лице генерала Серова. Но двигатели упрямо не желали запускаться — шли сильные отказы.
Генерал Серов оживился в предвкушении разоблачений «вредителей и диверсантов», однако неожиданно после многих бессонных ночей первый двигатель заработал. Тут же на месте было распито некоторое количество «голубого Дуная».
Теперь нужно было приниматься за пуски самих ракет. Их собрали еще в Германии, затем разобрали и уже в СССР снова собрали. В октябре 1947 года поднялась в небо первая ФАУ —2 на советском полигоне. Правда, она сильно уклонилась от расчетной траектории. Однако по такому случаю состоялся торжественный обед, к которому всем было выдано по 100 г спирта, потом еще 100 грамм, а после — еще 100.
Следующая ракета ушла настолько в сторону, что наблюдатели «схохмили»: «Ракета пошла к Саратову». Вновь необычайно оживился «разоблачитель» Серов, который сладострастно заявил:
— Если ракета дошла до Саратова, я даже не буду вам рассказывать — что с вами будет…
По — видимому генерал никогда не учился в школе и не знал географии — до Саратова было едва ли не тысячу километров, а дальность ракеты не превосходила трехсот…
Чтобы разобраться — почему ракеты так сильно гуляют «налево», Устинов решил привлечь вывезенных из Германии немцев.
По версии Ярослава Голованова за ними послали в Москву самолет и доставили на полигон. А чтобы немцы из окна самолета не определили местонахождение полигона, сопровождавшему их «оперу» всучили канистру спирта и велено было непрерывно супостатов поить, чтобы у них глаза лезли на лоб.