Борис Черток, правда, рассказывает, что те немцы давно жили на полигоне и маялись без дела, пока в них не возникла нужда.
Так или иначе, но немецкие специалисты быстро разобрались в причинах «гуляния», и ракеты перестали уходить " налево».
Устинов тут же велел выдать «супостатам» кучу денег и канистру спирта — для опохмелки.
А в общем запуски ФАУ — 2 в Капяре показали такую же низкую надежность их, как и в Пенемюнде — почти половина пусков была неудачной.
Но были и плюсы в этой «пробе сил». Ракетное оружие воочию увидели руководители многих министерств, крупные военочальники, будущие конструкторы и производственники. Сформировались стартовые команды военных, возник и окреп неформальный орган — Совет Главных конструкторов во главе с Королевым.
Об одном серьезном изменении
Теперь предстоял следующий этап — сделать своими руками из своих материалов копии немецких ФАУ–2, а затем испытать их на полигоне.
Как и в случае с первой «советской» атомной бомбой, на которую «добыли» американские чертежи, и делали всю конструкцию в точности по ним, Устинов приказал изготовить точные копии ФАУ-2, не допуская никаких изменений. Впрочем, одно изменение все же появилось сразу, ФАУ–2 теперь назвали Р–1.
Изготовление немецкой ракеты из своих материалов оказалось не таким простым делом. Из едва ли не ста сортов стали для ФАУ–2 в СССР производили менее трети, такое же положение складывалось и с цветными металлами, резинами, пластмассами и прочая и прочая. Не получалось алюминиевое литье, качественная сварка швов, сверхточная обработка и многое, многое другое.
Не все смежники и участники кооперации торопились перестроить свое производство, поднять его культуру. Не сразу стало понятно, что ракетный комплекс требует нового системного подхода, когда каждый участник настроен на достижение конечной цели.
А в кооперации участвовало 13 КБ и НИИ, 35 заводов разных министерств. Спирт же для ракет поставлял московский ликероводочный завод.
В итоге запуски ракет Р-1 в 1948 году показали, что кроме недостатков немецких, у них появились еще и советские. Лишь в следующем, 1949 году после серьезных доработок ракеты Р-1 стали сносно летать.
Военные не хотели принимать на вооружение эти далеко не совершенные машины, но Устинов нажал, и они с многочисленными оговорками сдались…
Однако, доработка Р-1 продолжалась еще не один год.
На испытаниях этих ракет не присутствовал ни один из немецких специалистов. Их вообще не ставили в известность об этом.
Остров невезенья на Селигере есть…
Все немецкие ученые-ядерщики, которые оказались в советской зоне оккупации, были вывезены, как уже говорилось, в Советский Союз. Их поселили на берегу Черного моря, в Сухуми и, хотя немцы в создании атомной бомбы в Германии не преуспели, они тем не менее стали участниками советской ядерной программы, за что многие потом были награждены. В том числе и званием Героя Соцтруда СССР.
Немцев-ракетчиков также поселили, в конце концов, у «большой воды» — на острове Городомля озера Селигер[15]. Здесь им предоставили отдельные двух-трехкомнатные квартиры, чему искренне завидовали приезжавшие сюда советские ракетчики. И, хотя Германия по конструированию и производству ракет дальнего действия оказалась далеко впереди всего остального мира, их специалистам в СССР поручали всякие второстепенные дела.
Но немцы, однако, настояли на том, чтобы заняться творческой работой — созданием в своем коллективе проекта новой мощной ракеты с дальностью полета 600 км. Ей присвоили потом индекс Р-10.
В конструкции этой ракеты предполагались два принципиальных изменения. Прежде всего — отделение в полете головной части с боевым зарядом от корпуса всей ракеты. Многие ракеты, вылетевшие из Германии на Лондон, до цели не долетали по одной простой причине — при вхождении в плотные слои атмосферы корпус ракеты начинал испытывать большие нагрузки и разрушался. А, собственно, всей ракете лететь до цели не обязательно — достаточно, чтобы в цель попала одна головка.
Отсюда сразу же вытекало и второе существенное изменение — не надо было укреплять (а, стало быть, утяжелять) корпус ракеты. И можно частично от него избавиться, то есть сделать баки с топливом и окислителем несущими, частью силовой конструкции.