Не случайно с приходом к власти большевиков на протяжении последующих почти сорока лет никто из российских учёных не получил звание Нобелевского лауреата — бороться им приходилось не столько с объективными трудностями, с упрямой Природой, не желающей раскрывать свои тайны, сколько с тупостью и косностью нового режима.
А унтер-философы, научная опричнина не дремали и с жаром собирали силы на окончательный разгром новой физики, математики, биологии. Несомненно, в эту идеологическую мясорубку попали бы и те, кто занимался ядерной физикой, которая не могла существовать без результатов новейших революционных идей.
Вся эта философская шпана объединилась с целью проведения Совещания (на самом деле правильнее было бы назвать его Особым совещанием), на котором хотела устроить выволочку и полный разгром физиков «новой волны».
Но даже не отягчённые интеллектом большевики не решились на устройство такого шабаша, когда увидели сколь невежественна и тупа жаждущая крови марксистско-философская мафия. Результат подобного совещания мог быть обратным и его отложили, взяв время на тщательную подготовку. А тут началась Вторая мировая, и запахло разгромом уже большевистского режима…
Так была спасена горстка талантливейших физиков-теоретиков и немногочисленная команда ядерщиков, которые через несколько лет чрезвычайно понадобятся осатаневшему от страха ядерной смерти Вождю и Учителю.
И всё же, несмотря на концлагеря и тюрьмы, репрессии и расстрелы, российская наука продвигалась вперёд в разных областях новой физики, в ядерных исследованиях.
«Российские учёные», — говорится в одном из документов Комиссии по атомной энергии США (1953 г.), — «уже в 1932 г., задолго до взрыва первой атомной бомбы, высказывали предположение об исключительном значении синтеза лёгких ядер и огромной энергии, которая выделится в результате таких термоядерных реакций».
ГЛАВА V
Инвалиды V-ой группы
Война волей-неволей способствовала возрождению общечеловеческих ценностей в СССР, а также национального достоинства. Смягчилось отношение к религии, церкви.
Но война породила и новые проблемы для идеологов — впервые за рубежом побывала такая масса людей. Миллионы солдат промаршировали по ухоженным странам Европы, и хотя разруха не обошла там почти ни одного государство, тем не менее, были вполне осязаемы высокий уровень жизни и культуры народов, ещё не успевших пожить при социализме. Одна датчанка рассказывала о тяжести военных лет в Европе: «Было так трудно, так невыносимо — я едва могла доставать своему ребёнку бананы…».
У победителей невольно возникал вопрос — сколько было пролито крови в революцию и «гражданку», сколько жертв было принесено во имя коммунизма — и всё напрасно? Голодная и нищая, покрытая концлагерями страна, — вот памятник тем, кто отдал свои жизни за вздорные идеи!
Особенно остро это переживала интеллигенция, она же делала и очень опасные для большевиков выводы. К тому же подходило время ответить на вопросы — почему, несмотря на сталинские обещания воевать на территории врага и отделаться «малой кровью», произошло всё наоборот? И кто ответит за страшные провалы на фронтах Отечественной? За громадные жертвы, которых можно было избежать? Поэтому первый удар решили нанести по интеллигенции. А поскольку среди учёных, литераторов, артистов и музыкантов значительная часть евреев, то в первую очередь стали громить еврейскую интеллигенцию, заодно обратив возросшее было чувство национального достоинства в национализм и шовинизм.
Ещё в 1944 году Сталин предостерёг партийные и прочие хорошие органы от выдвижения евреев на руководящую работу, а позже Маленков разослал циркуляр, в котором указывались запретные должности для «инвалидов V группы» (имеется ввиду пятый пункт анкеты, где указывалась национальность). В вузах негласно ограничили число принимаемых «инородцев», распустили Еврейский антифашистский комитет, а его руководителя — артиста Михоэлса — убили по прямому указанию Сталина. Во время войны Михоэлс возглавил миссию по сбору средств воюющему СССР. Сталин за это обещал выделить евреям область компактного проживания — Крым. Михоэлс после войны имел неосторожность напомнить об этом. Сталин решил проблему просто: нет человека, — нет проблемы. Впрочем, других членов комитета частью расстреляли, а частью отправили в лагеря.
А началось «закручивание гаек» с известных постановлений ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград». Уже в 1946 году обозначилась тема новой опричнины: «…несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада». Вслед за этим постановлением появились и другие, не менее погромные: «О репертуаре драматических театров», «О кинофильме «Большая жизнь»», «Об опере Мурадели «Великая дружба»».