Чтобы ядерный заряд теперь не болтался внутри полости, как ядрышко в скорлупе подсохшей зимней вишни, его подвешивают на алюминиевых спицах достаточно тонких, чтобы не нарушить симметрию обжатия.
Новую конструкцию назвали «подвешенная центральная часть».
Впрочем, сама центральная часть — плутониевый шар — тоже коренным образом преобразилась. Она превратилась в сферический слой — из шара как бы удалили внутреннюю часть, и там появилась полость. Теперь и вещество ядерного сферического слоя получило возможность также набрать импульс во время «схлопывания внутрь», что дополнительно удерживало плутоний от преждевременного разлёта.
Однако, в новой конструкции стали использовать не только плутоний, но и уран-235. Теперь вместо сплошного шара в центре размещались тонкие концентрические оболочки из урана и плутония. Эффективность деления «пары» стала даже лучше, чем у одиночного плутония.
Но главное было в другом — теперь плутония требовалось гораздо меньше, а ведь его медленная наработка сдерживала рост ядерного арсенала, — в начале 1948 года в США едва насчитывалось полсотни ядерных зарядов. Уже в последние дни войны было подсчитано, что в таком «сложном» заряде урана нужно в два раза больше, чем плутония. Следовательно, из имеющейся массы плутония можно сделать в несколько раз больше зарядов!
Итак, сложный заряд повысил экономичность и скорость накопления зарядов, воздушный промежуток между толкателем и зарядом усилил имплозию, сферическая полость внутри самого заряда также увеличила число распавшихся ядер, но полость дала ещё один потрясающий эффект…
Из искры возгорится пламя
В неё — эту полость — под большим давлением закачивали газообразный дейтерий и тритий. Хорошая имплозия создавала давление в центре полого «ядрышка» в миллион атмосфер. При таких давлениях и сумасшедших температурах в центре ядерного взрыва возникали необходимые условия для синтеза ядер трития и дейтерия. Получалась как бы микротермоядерная бомбочка внутри бомбы деления.
Впрочем, дейтерия и трития впрыскивали всего несколько грамм, и термоядерная добавка к общей мощности была невелика. Но вот нейтроны, которые в изобилии возникали при термоядерном синтезе, набрасывались на ядра урана и плутония, не оставляя им никакой надежды спастись от деления! Этот маленький «термояд» своими нейтронами усиливал процесс деления, поэтому устройства такого типа стали называть «бомбой с термоядерным усилением». Если продолжить сравнение с автомобильным двигателем, то можно сказать, что теперь появилась форсунка, как в гоночной машине, где к моменту максимального сжатия через неё впрыскивается топливо, и благодаря форсунке, топливная смесь сгорает наиболее полно.
Бомба с усилением не могла появиться на свет, пока не был разработан внешний инициатор и пока не отработали заряд со сферической полостью внутри делящегося материала, хотя саму идею усиления запатентовали в 1945 году. Первый взрыв такой бомбы в 1951 году показал, что благодаря лишь одному термоядерному усилению мощность возросла в два с лишним раза.
Все шаги по увеличению мощности, эффективности были, конечно, самоцелью. Но, как уже говорилось, они стали невольно первой ступенью в создании термоядерного заряда. И не только в переносном, но и в буквальном смысле слова.
Ибо колоссальная энергия первой ступени используется затем, чтобы сжать и воспламенить термоядерное оружие.
А реакция синтеза в центре бомбы с усилением стала по существу первым термоядерным микровзрывом, при котором реализовалась главная физическая идея водородной бомбы — сжатие и воспламенение лёгких элементов (дейтерия и трития).
Пусть мощность такого взрыва невелика — на фоне полномасштабного испытания термоядерного заряда она покажется всего лишь небольшой искоркой, но из искры, как любил в своё время поговаривать неудавшийся адвокат и обанкротившийся политик Владимир Ульянов, «из искры возгорится пламя!».
ГЛАВА VIII
Рождение ублюдка
Интенсивная работа по совершенствованию атомного оружия радовала далеко не всех учёных — ядерщиков США. Эдвард Теллер со своей небольшой группой, которая продолжала исследования по классической супербомбе, была далеко не в восторге от того, что финансы, кадры, материальное обеспечение шло в первую очередь не на разработку водородной бомбы, а на модернизацию уже существующих атомных зарядов.