Бондарь Александр
Бомба в Лифте
Александр Бондарь
Бомба в Лифте
- Здесь нельзя машину ставить.
Водитель Москвича, повернув голову, рассеянно и быстро оглядел патрульного милиционера.
- Машину тут нельзя ставить, - повторил патрульный. - Написано вон.
Милицейская дубинка бодро махнула, указав на табличку, покрытую дождевыми каплями. Водитель на секунду замялся. Первой обычной его реакцией в таких случаях было: сунуть руку в карман и вытащить удостоверение красную корочку с золотыми буквами, которую можно даже не разворачивать. Страж порядка глянет только на обложку корочки и, козырнув, исчезнет. Но сейчас - не так, как обычно. Сейчас нельзя нарушать инкогнито.
- Извините. - Сказал мужчина. - Я уезжаю.
Патрульный, кивнув, отошел. Водитель проводил его пустым взглядом. Потом включил зажигание. Его Москвич, сдвинувшись с места, покатил по улице. Водитель быстро оглядывал появлявшиеся проулки, смотрел на расставленные вдоль тротуара автомашины. Он искал место для парковки. Машину надо поставить так, чтобы никто не обратил на нее внимания, и чтобы никто потом не вспомнил об этой машине.
Наконец, он нашел удобное место. Тихая улочка, вокруг частные домики. Никому здесь дела не будет до красного Москвича, припаркованного кем-то у тротуара. Он вышел из автомашины, заперев за собой дверь. Это был мужчина лет сорока, в кожаном пальто, гладко выбритый, невысокий, крепко сложенный.
Несколько кварталов отделяли его от небольшой площади с Серым Зданием в центре города. Это его цель. В руке у мужчины мерно покачивался черный кейс. Внутри - бомба с часовым механизмом. Кому и зачем понадобилось взрывать здание горкома в этом маленьком захудалом городке, он точно не знал. Но привык работать, не рассуждая. Этому его всегда учили. Наверное, прикидывал он, - в Москве назревают большие события. Нужен громкий и показательный теракт, в организации которого обвинят, очевидно, деструктивные элементы. Возможно, укажут в сторону Ельцина и демократов. Кто в итоге от всего выиграет - пока не ясно. Но кто-то выиграет. Просто так взрывать райком бы не стали.
Стоило прислушаться, и негромкое тиканье доносилось из глубины черного кейса. Тиканье еле слышное. Сейчас оно почти полностью заглушалось шумом дождя.
Дождь лил еще с ночи и не прекращался весь день. По небу тихо и мрачно плыли холодные свинцовые тучи. Солнца не было видно нигде, и казалось, что ночь уже наступила.
Весь город словно бы съежился, притовившись к неизбежному. Стены домов насупились, выкрашенные дождем в одинаковые тона темно-серого цвета. В черных провалах-окнах пробивались по одному редкие, боязливые огоньки.
Мужчина в кожаном пальто подошел к ступенькам. Сейчас он войдет внутрь, сядет в лифт и поднимется на пятый этаж. Вообще-то, - он лично предпочел бы идти по лестнице, но шеф настоял на первом варианте. Чем меньше людей ему встретится по дороге туда и по дороге обратно, чем меньше случайных свидетелей увидит его, тем лучше.
В вестибюле было пусто. Одна только гардеробщица охраняла дорогие начальственные плащи и польта. Он вспомнил досье на эту женщину. Она была замужем в четвертый раз. Три предыдущих мужа умерли при не совсем понятных обстоятельствах. Сорокалетняя дама, все еще очень хорошо сохранившаяся, находила очередного избранника старше и богаче себя. И каждый раз, когда она становилась вдовой, милиция проводила следствие быстро и не вдаваясь в пустые подробности. Не исключено, что она имела влиятельного покровителя из числа высокопоставленных горкомовских работников.
Сейчас гардеробщица уставилась своим внимательным, пытливым взглядом на вошедшего незнакомого мужчину в кожаном пальто. Тот смотрел в сторону. Он знал: чтобы другой человек после не смог вспомнить твое лицо - надо сейчас не встретиться с ним глазами.
Не задерживаясь, мужчина проследовал в вестибюль и оказался в небольшом лифте. Двери закрылись за ним. В ту минуту он не знал еще, что закрылись они надолго.
Кабина, вздрогнув, поползла вверх. Тяжело покачиваясь, она миновала полтора этажа здания и, вдруг... остановилась. Это было настолько невероятно и неожиданно, что человек внутри не мог поверить. Он даже подпрыгнул на месте. Мотнул головой, чтобы убедиться, что все это ему не кажется. Но нет кабина стояла. Мужчина в кожаном пальто нажал наугад несколько кнопок. Ничего. Никакой реакции. Кабина и не думала трогаться с места.
Пассажир снова несколько раз подпрыгнул. Кабина только неуклюже закачалась в ответ.
Мужчина отошел в сторону, прижался к стене. Что произошло? Почему? Билось у него в мозгу. - Случайность?.. А если нет?.. Если нет?..
Он быстро оценил ситуацию. Прошелся взад-вперед по кабине. Ему уже приходилось застревать в лифте и, как любому советскому человеку, не один раз. Однажды, даже пришлось просидеть там целую ночь. И это было неприятно, потому что в углу кто-то нагадил, и отвратительный запах лез в ноздри - от этого назойливого запаха никуда нельзя было деться. И, все-таки, сейчас все было гораздо хуже. Рядом с ним не было лужи, но в кейсе притаилась страшная бомба. Через двадцать минут механизм сработает, и остановить его невозможно. Человек в кожаном пальто знал это.
Что делать? Вызывать лифтеров? Звать на помощь?.. Но это сорвет операцию. Надо подождать. Минуты две. Мужчина бросил взгляд на часы. 5:21. Взрыв произойдет в 5:50. Звать на помощь - против правил. Но что дороже: жизнь или правила?.. Мужчина проглотил сухую слюну.
Потом решил: даже минутное ожидание может стоить ему дорого. И нажал кнопку ВЫЗОВ... Там, на другом конце, что-то заклокотало, зашипело, защелкало. Потом он услышал далекий женский голос, который рассказывал что-то о модах наступающего весеннего сезона.
- Алло! - Закричал мужчина в кожаном пальто. - Алло! Кто-нибудь!.. Кто-нибудь! Алло!..
Металлический чужой голос на другом конце продолжал говорить о моде.
Мужчина отошел назад, присел в угол. Он внезапно все понял. Конечно, в этой советской стране без конца ломается каждая вещь, какая только может сломаться, но сейчас, здесь, сегодня, две сразу поломки, лифта и диспетчерской связи - все это не могло быть случайностью. Не могло быть. Он вспомнил странное выражение лица своего шефа, когда тот отправлял его на задание, вспомнил, как шеф настаивал на том, что ехать нужно обязательно на лифте... Все сделалось ясным. Каждая деталь теперь заняла свое место. Остановить бомбу он не сможет. При попытке открыть кейс немедленно произойдет взрыв. Это - ловушка, и выхода из нее нет. Ведь, он, как исполнитель, знает слишком много. И устранение исполнителя - часть общего плана. Примитивно и жутко.
Встали перед глазами публикации завтрашних газет. Террорист-самоубийца... Террорист-... Он отчаянно заколотил в дверь.
- Эй, кто нибудь! - Закричал мужчина. - Помогите! Откройте дверь! Кто-нибудь!..
Он слышал, как его голос потерянным эхо пробегал по пустым горкомовским коридорам.
- Эй, помогите! Кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!..
И окончательно понял: это конец. Уже вечер, и большинство сотрудников разошлось по домам. Конечно, если долго кричать, то кто-нибудь появится в конце концов. Но много ли у него времени? Мужчина посмотрел на часы. 5:23. До взрыва - 27 минут.
Он штурмом рванулся на двери и с силою попытался раздвинуть их. Почувствовал, как даже кости его затрещали от напряжения. Пальцы свело судорогой. Но двери не поддавались. Тяжелые металлические двери горкомовского лифта казались сейчас мрачным символом всей безнадежности, безвыходности положения. Он пытался разжать эти двери до тех пор, пока не почувствовал, что пальцы одеревенели.
- Помогите! - Закричал он снова. - Откройте дверь! Выпустите меня отсюда!
И, вдруг, услышал стариковские шаркающие шаги.
- Кто тут кричит? Что случилось?
- Помогите мне! - Срывающимся голосом крикнул мужчина в пальто. Выпустите меня! Я здесь застрял!..