Получив приказ и расписание операции, комполка испытывал смешанные чувства, от облегчения до полудетской обиды. Сколько готовились к ночным полетам! Осваивали район. За выделенные командованием три ночи все экипажи не менее двух раз совершили ночной полет над прибрежной зоной. И вот тебе! Все коту под хвост.
Операция началась с помпой, чего Овсянников, понятное дело, не любил. Рано утром 14 августа на аэродром Ла Бурж прилетел комдив генерал-майор Семенов собственной персоной и лично зачитал приказ: завтра, 15 августа, нанести удар силами 18 экипажей по военным заводам Бирмингема. Вылет в 9:15 по Гринвичу. И в этот же день две эскадрильи направляются на бомбардировку портовых сооружений Эдинбурга. И опять вылет днем одновременно с первой группой. Удар по цели в светлое время суток.
— Товарищ генерал-майор, — не выдержал Овсянников, — мы же ночные бомбардировщики. Сами прекрасно знаете, какие потери немцы несут днем.
— Да, ночные. Точнее говоря, прошли подготовку, — грубо оборвал его комдив. — Думаете, штаб просто так штаны протирает? Да, ночью безопаснее. Но сами знаете — ночью результативность бомбардировки ниже, и значительно. Наша дивизия получила приказ: одним ударом разрушить завод и порт. Значит, мы должны лететь днем, когда цель видна. Верно я говорю? — комдив обвел взглядом каре летчиков, штурманов, стрелков, техников, мотористов и оружейников.
Стоявший на шаг позади Семенова Овсянников напряженно перебегал взглядом с одного лица на другое. Кто из ребят осмелится возразить комдиву? Молчат. Майор Чернов дернулся было, уже рот раскрыл, но осекся, опустил глаза под пристальным взглядом Семенова. Духу не хватило.
— Товарищ генерал-майор, разрешите, — над притихшим каре неестественно громко и в то же время буднично прозвучал голос старшего лейтенанта Ливанова.
— Говорите, — коротко бросил комдив, даже не удосужившись взглянуть в сторону летчика.
— Наш ДБ-3 плохо маневрирует с полной нагрузкой. Если резко заложить крутой вираж, уклоняясь от истребителя, машина может свалиться в штопор. — Говорил Владимир Ливанов медленно, неторопливо, инстинктивно выбрав нужный тон. — Как показал опыт немцев, у англичан хорошая ПВО, развитая сеть постов ВНОС, система радиометрического оповещения на побережье и все объекты прикрываются истребителями.
— Стрелять надо лучше! — генерал насупил брови, метнув на смельчака испепеляющий взгляд. — У наших ШКАСов скорострельность выше, чем у немцев и англичан.
— Можно снабдить лучшие экипажи осветителями цели, — казалось, старлей даже не обратил внимания на начальственный рык, — тогда остальные отбомбятся при свете САБов [3]. Все видно, цель не перепутаем, и попаданий будет больше. После первых пожаров работать станет проще. На земле все освещено, а зенитчикам огонь помешает.
— Точно по наставлению, — Алексей Михайлович задумчиво потер подбородок, — а в предложении старшего лейтенанта смысл есть. Молодец, голова варит.
— Ливанов, — шепотом подсказал комдиву Овсянников. За время своей недолгой службы в полку он успел как следует изучить Семенова. Знал, что тот напрочь лишен зависти, наоборот, берет на заметку и при возможности продвигает решительных, неординарно мыслящих и смелых командиров. Алексей Михайлович сам был из таких.
Единственное — комдив любил риск и слишком часто играл на грани фола. Не любил он и слишком строптивых или чересчур осторожных командиров. Пока это ему сходило с рук, ни одного серьезного пятна в личном деле.
Комдив вообще считался счастливчиком, но все это, как полагал Овсянников, до поры до времени. Сам Иван Маркович предпочитал без особой нужды головой в петлю не лезть, по возможности не рисковать и подстраховываться, если получалось. Может быть, именно по этой причине в чинах и должностях он не преуспел. Только после финской принял полк вместо ушедшего с повышением предшественника и подполковником стал за месяц до перелета в Нормандию.
— Я думаю, в последующих налетах мы будем применять предложенный старшим лейтенантом Ливановым нехитрый тактический прием, — продолжил Семенов. — Да, мы будем летать ночью. Будем летать на рассвете и на закате. Если понадобится, будем прорываться к цели сквозь облачность и непогоду. Будем работать и днем. Британские империалисты думали, что их выходки с налетами на нашу территорию останутся безнаказанными! Черт знает, на что они надеялись, но они жестоко ошиблись! Мы пришли сюда, на передовые базы, и мы вернем империалистам должок сторицей! Покажем, что чувствовали простые советские граждане, когда на них падали бомбы. Покажем так, чтобы они сами почувствовали на своей шкуре и чтоб они на небо смотреть боялись.