— Добро пожаловать, дорогие господа, — радушно приветствовал он гостей, — мы всегда рады посетителям нашего заведения. Честь имею представиться — владелец «Парадиза» Парамон Станиславович Семихолмский.
— Тот самый Семихолмский, князь? — не удержался Лапочкин, услышав древнюю фамилию, хорошо известную в Петербурге своим влиянием в аристократических и придворных кругах.
— Увы, всего лишь дальний родственник, — потупился хозяин гостиницы, — князь меня осуждает за низменные занятия в виде коммерции. Но я не в претензии. Новые времена наступают. Новые пути жизнеутверждения ищу.
Лапочкин промолчал, надеясь, что его спутница быстро расставит точки над и.
— Мы желаем видеть Раджу-Бабая, — без предисловий объявила миссис Смит.
— Так я и думал, — Семихолмский приветливо улыбнулся. — Хотя и не сезон, но благодаря Радже-Бабаю здесь уж полгорода побывало. Без него во сию пору для заведения одни убытки были бы. Однако все в светлое время дня приезжают. Потому как в вечернее и ночное сеансы идут, за них заранее по тарифу заплачено.
— Но я должна увидеть Раджу-Бабая, — Дарья Эдуардовна пропустила речи князя мимо ушей.
— Целитель снял под свой госпиталь целое крыло гостиницы, — пояснил Семихолмский. — Там устроено все разумно. Часть апартаментов отпущена под гостиницу для пациентов, а другая часть отведена собственно под процесс исцеления. Верите ли, настоящий ашрам: воскурения, ароматы, струнные, пение хоровое. Отказа никому нет. Раджа открыт для всех, но не все попадают в число избранных.
— Ведите же нас скорее, — нетерпеливо потребовала миссис Смит.
Предводительствуемая хозяином, парочка отправилась по чистеньким, убранным ковровыми дорожками коридорам и лестницам во владения целителя Раджи-Бабая.
— Некоторые полагают, здесь колдовство какое-то, — словоохотливый хозяин по дороге развлекал гостей, — а тут дело богоугодное. Сюда и священнослужители заезживают. Благословляют госпиталь, ибо речь идет о высшей любви и целительная сила любви в Тантре и заключается.
— В чем? В какой-такой Тантре? — недовольно перебила Семихолмского бабушка доктора Ватсона.
— Вот, сударыня, вы это у своего духовника и спросите. Или у любого другого. И сейчас в нашем «Парадизе» гостит один монашек. Совсем молоденький. За пожертвованиями явился. Согласитесь, пожертвований у греховных людей он брать бы не стал.
— С этим соглашусь, — миссис Смит милостиво кивнула, — а вот с Тантрой никогда. И слово-то какое-то бусурманское.
Они шли по коридору второго этажа, одна из дверей в номер была открыта. Уже миновав дверь, хозяин внезапно остановился и вернулся.
— А вот и предмет нашего разговора, — объявил он спутникам, свернувшим за ним к открытой двери. — Пахом, ты уже закончил убирать номер?
Коридорный, стоящий в дверях с ведром в одной руке и веником в другой, торопливо выскочил в коридор.
— Как есть, Парамон Стаславыч, управился. А уж за махонькую провинность не гневайтесь, попросил божий человек взглянуть на апартаменты звезды синема: разе то преступление? Ведь и им согрешить хочется, под рясой у них тоже сердце человеческое бьется.
Лапочкин с порога разглядывал фигуру в рясе, не скрывающей стройные мужские стати. Фигура располагалась спиной к нему, лицом к трюмо. И с каждым мгновением отражение в зеркале казалось ему все более знакомым.
— Хорошо, Пахом, иди, — господин Семихолмский ласково махнул рукой. — А к иноку у нас вопросец есть.
Пахом бочком потрусил по коридору, а Лапочкин не очень вежливо дернул за рукав Семихолмского.
— Чей это номер? — спросил он, понизив голос.
— А, и вас тоже заинтересовало, — Семихолмский подмигнул и заговорщицки зашептал, — нашей гениальной звезды синематографа Нины Бурановой. Скрывается здесь от назойливых поклонников.
— Т-а-а-к, — протянул зловеще Лапочкин, отстранил хозяина гостиницы, и решительно вторгнувшись в благоухающие апартаменты, двинулся к трюмо.
— Что вы здесь делаете, милостивый государь? — прошипел он человеку в рясе и, увидев растерянный взгляд, добавил: — Следуйте за мной. Если попытаетесь бежать, будете арестованы.
— Братец, — раздался властный голос миссис Смит, — растолкуйте вы мне, что такое эта диковинная Тантра. Как, кстати, ваше имя?
— Его имя Самсон, инок молодой, но уже известный своими благими деяниями — сообщил с кривой улыбкой Лапочкин, искоса наблюдая за зардевшимся лжемонахом. — Он небось сам сюда за знаниями о Тантре заявился. Если там что-то про любовь говорится, то как раз по его ведомству.