— По какому ведомству? — не поняла миссис Смит.
— По ведомству разврата и порока, блудилищами честной отец и интересуется. Так ведь, отче?
Самсон Шалопаев промычал нечто нечленораздельное, меньше всего он ожидал, что ему придется давать объяснения помощнику дознавателя Лапочкину, отыскавшему его аж в Сестрорецке.
— Вы смущаете святого человека, друзья мои, — вступился за собирателя пожертвований Семихолмский, — видите же, зелен еще отец Самсон, неопытен.
— Хм, — хмыкнула миссис Смит, — теперь-то я его, слава Богу, разглядела получше. Он очень даже смазливый. И безусый еще. И чего это тебе, братец, в монахи вздумалось податься?
— На все воля Божья, — прохрипел вконец деморализованный Самсон Шалопаев, бросив беглый взгляд на злорадно ухмыляющегося Лапочкина.
— Позвольте вам напомнить цель нашего путешествия, — снова вступил Семихолмский, — а отцу Самсону я уже пожертвовал три рубля.
— Ну уж нет, — возразил решительно Лапочкин, — он пойдет с нами. Кстати, а где сама звезда синема? Она что, тоже лечится у Раджи-Бабая?
— Бывает, заходит, — подтвердил хозяин гостиницы, ловко выдворяя гостей из номера дивы и прикрывая дверь, — но сейчас не могу сказать точно. Может, с поклонником отдыхает в городе. Говорят, популярный журналист за ней ухаживает…
— Это-то нам известно, — перебил его Лапочкин, помня, как они с Терновым вчера в ресторане встретили Гаврилу Мурина в обществе мадмуазель Бурановой. — Только мне непонятно, зачем веру христианскую оскорблять.
Последняя фраза погрузила спутников помощника дознавателя в задумчивость, и только Самсон понял, что камень брошен в его огород.
— Все, хватит, я ничего тут не понимаю, — проявила нетерпение бабушка доктора Ватсона. — Идемте же. Надо как можно скорее увидеть зловредную Тантру и убедиться, что церковь православная ее одобряет.
Она решительно прихватила лже-монаха под руку и повлекла его вперед. За парочкой следовали по пятам Семихолмский и Лапочкин. Они вышли в светлый холл, по его периметру стояли бронзовые треноги, на них разместились круглые чаши, в которых тлели тонкие палочки. Ароматные дымки, поднимаясь над чашами, расползались по всему пространству. В центре холла, на ковре, сидели два индуса в чалмах и играли на флейтах что-то тихое и свистящее. Напротив, за широким столом, справа от плюшевой портьеры, сидел черноглазый, смуглый индус в строгом костюме английского покроя и в белоснежной чалме.
При виде посетителей он встал, сложил ладони у груди и поклонился.
— Приветствую вас от имени Всехлюбящего сына небес Раджи-Бабая, — произнес он на чистейшем русском языке. — Чем могу служить?
— Ты вот что, милейший, — ответила миссис Смит, — церемонии оставь, а скажи по-нашему, по-русски, просто. Как бы мне словечком перекинуться с вашим раджой?
— Вы желаете записаться на сеанс или на консультацию?
В лице индуса ничего не изменилось, и весь вид его свидетельствовал о глубоком и ясном спокойствии духа.
— Ничего такого я не желаю, — заявила миссис Смит. — Мне нужно поговорить с Раджой-Бабаем. Он по-русски разумеет?
— Раджи-Бабай достиг величайшей мудрости, — индус снова сложил ладони и поклонился. — Если изволите записаться на консультацию, сами изволите убедиться в этом. Но придется подождать.
— А сколько ждать надо? — не утерпел Лапочкин, не спуская глаз с Самсона Шалопаева, который, правда, и не думал никуда скрываться.
— Курс лечения длится пятьдесят часов, — пояснил индус. — Он начался в понедельник, а закончится завтра. Лечение беспрерывное, методом погружения. Результаты великолепные.
— Метод погружения? — хмыкнула бабушка доктора Ватсона. — И куда же он погружается?
— Он погружается в Тантру, — кротко ответил черноглазый страж, — и ведет за собой исцеляемых. Они тоже находятся в Тантре. И будут находиться там еще часов четырнадцать. Прошу вас располагаться и ждать.
— Четырнадцать часов? — возопил в гневе Лапочкин. — Это невозможно!
— Да, — поддержала его Дарья Эдуардовна, — мне нужно срочно найти своего внука, я не могу терять столько времени.
— Простите, господа, — вмешался Семихолмский, — но согласно контракту священнодействие прерывать нельзя. Это относится к любому сакральному процессу. Не правда ли, отец Самсон?
Лже-монах энергично закивал и покраснел.
— Ну, нет, вы меня не обманете, — возразила Дарья Эдуардовна, — ритуал ритуалом, но не может человек пятьдесят часов куда-то там погружаться. Ему и покушать надо. Скоро ли он выйдет попить чаю?