Поэтому три недели спустя перспективы начали казаться более радужными. Тренировки и секретность дружно шагали в ногу. Погода нам улыбнулась — самолеты летали сами собой. Экипажи начали привыкать к полетам на малой высоте, и при этом никто не разбился. Пилоты начали отрабатывать групповые полеты в ночное время на малых высотах. Учебное бомбометание отличалось достаточно высокой меткостью. В действительности нерешенными оставались только два серьезных вопроса. Первый — само оружие, второй — удержание высоты. Высокий моральный дух отличал нашу эскадрилью, которая превращалась в единое целое. Адъютант записал в дневнике эскадрильи 14 апреля: «Вся 617-я пронизана чувством единения. Офицеры и рядовые с огромным энтузиазмом отдаются работе, и не только во время полетов, но также во время уборки и чистки ангаров и помещений Мне кажется, у нас начали зарождаться традиции».
15 апреля, когда до качала операции оставался месяц, позвонил командир авиагруппы. Боб Хэй и я должны были лететь в Паркстоун, местечко на южном побережье, недалеко от французского берега. Там должны были пройти первые испытания нового оружия. Мы вплотную приступили к решению первой проблемы.
Глава 17
Метод проб и ошибок
Мы с Бобом сидели на солнце и ждали. Все это происходило в Паркстоне. Нам сказали, что пока еще не все готово, поэтому мы решили прокатиться в Маргет, чтобы посмотреть, как выглядит этот курортный городок в военное время. Мы гуляли по пляжу, но все это ничуть не походило на обычный купальный сезон Отели были закрыты, «Дримлэнд» превратился в армейскую казарму, всюду была натянута колючая проволока, а городок был переполнен солдатами. Единственное, что осталось без изменений — так это рыба. Мы наелись по самое горло дуврской камбалой и теперь лениво лежали на солнышке, слушая вопли чаек, крутившихся над гаванью.
Внезапно раздался странный шум, похожий на свист сжатого воздуха, потом треск авиационных пушек, грохот бомб Прямо над головами у нас, сверкая плоскостями, в направлении Франции пронеслись четыре FW-190. Следом за ними мчалась четверка «Тайфунов». Множество бофорсов, расставленных вдоль берега, открьпи беспорядочный огонь вдогонку уходящим самолетам В воздух поднялись изящные дуги светящихся красных шариков, которые грозили уничтожить без разбора и своих, и чужих Это был хорошо известный рейд типа «бей-беги». Боб отпустил вдогонку фрицам хорошо известное краткое словечко. Затем взвыли сирены. А вечером мы услышали, что «Тиффи» сбили всю вражескую четверку.
Нам также сообщили, что завтра в 7 утра пройдут испытания, так как высота прилива будет такой, какая требуется ученым. Они хотели осмотреть мины после того, как они будут сброшены, чтобы выяснить, как они перенесут удар о воду на высокой скорости. Идея была проста — сбросить мины при такой высоте прилива, чтобы они затонули на малой глубине. И когда начнется отлив, мы просто подойдем и осмотрим их, не утруждая себя поисками в открытом море.
На следующее утро к нам с Бобом присоединился профессор Джефф. Мы стояли, любовались утренним морем и ждали. Облака равномерно покрывали все небо, но море было совершенно спокойным. Было дэвольно холодно и мерзко, так что мы даже подняли воротники. Джефф посмотрел на часы и сказал:
«Шорти должен появиться с минуты на минуту».
Шорти — Коротышка — был одним из летчиков-испытателей, и прозвище было оправданным, так как его рост составлял всего 5 футов 6 дюймов.
Позади нас, за колючей проволокой, окружавшей полигон, патрулировал полисмен, который должен был отгонять прохожих. Никто больше не знал, ради чего проводились испытания. Возле нас стояла кинокамера на треноге, и скучал оператор. На воде, в 100 ярдах от берега, прыгали на воде два белых буйка. Это была точка прицеливания. На песке сохла небольшая шлюпка, возле которой дремал флотский лейтенант. Он был гордым командиром этого грозного корабля Королевского Флота. В его обязанности входил ремонт буйков, если те пострадают.