– Молодой еще, – услышал Витек слова одного из них.
– И чего он прыгнул? – произнес другой.
– Да он бомж! – понял первый. – От такой жизни и бросился.
Витек открыл глаза.
– Ожил! – обрадовались они, что не придется делать искусственное дыхание. – Слышь, ты чего это?
– Сам не знаю, мужики, – ответил он. – Накатило чего-то.
Не объяснять же было им все.
– Ну, счастье твое, что мы мимо шли, – сказал первый, румяный толстяк с усами. – А то кормил бы сейчас раков.
– Спасибо, ребята! – поблагодарил Витек. – А что, здесь и раки есть?
Они засмеялись:
– Для тебя нашлись бы. Больше не будешь прыгать?
– Нет, – совершенно искренне сказал он, – больше – ни-ни.
– Ну ладно, тогда в милицию сообщать не будем. Пошли сушиться!
Спускаясь в машину, Витек бросил взгляд на рубку. Там стоял рулевой. Он оторвал одну руку от штурвала и помахал Витьку, а тот помахал в ответ. Из-за этого он вовремя не пригнулся перед низкой дверью и ударился лбом, но не сильно.
Его тряпки быстро высохли на горячем дизеле и от этого стали пахнуть машинным маслом. Пока они сохли, Витька поили горячим чаем, который налили в стеклянную небьющуюся кружку из мятого алюминиевого чайника.
– Есть кому позвонить? – спросил моторист.
Витек подумал и назвал номер Нины. Моторист набрал ее номер со своего мобильника, потому что телефон Витька от речной воды пришел в негодность.
К его удивлению, Нина ответила почти сразу.
– Кто она тебе? – шепотом спросил моторист, прикрыв трубку рукой.
– Знакомая.
– А звать тебя как?
– Витьком.
– Девушка, – сказал тот, – тут ваш знакомый с Крымского моста сиганул, а мы подобрали. Виктор. Живой, не волнуйтесь. Обсыхает пока. За ним приглядеть бы сейчас. Заберете? Хорошо. Мы идем в сторону Верхних Мневников. Да, хорошо. Подъезжайте.
Они высадили Витька на Лужнецкой набережной. Там уже ждала Нина, приехавшая на своем «Матисе». Она была бледная и ненакрашенная.
– Как ты меня напугал! – сказала она. – Я чуть в обморок не грохнулась.
Она распахнула переднюю дверцу:
– Садись!
– Сиденье испачкаю! – сказал Витек.
– Да садись же! При чем здесь сиденье? – воскликнула она.
Она словно боялась, что он опять бросится в воду, и старалась поскорее увезти его отсюда.
– Зачем ты это сделал? – спросила она, когда машина тронулась с места.
– Выхода не было, – не сразу ответил Витек.
– Выход есть всегда, – казенно возразила она, словно они сидели на совещании у директора.
– Не всегда, – ответил он устало. – Это только так говорится.
Она положила свою ладонь ему на руку:
– Не делай так больше.
– Не буду, – покорно пообещал он, как будто это веление исходило от матери или старшей сестры. – Но и ты не пропадай.
Она удивленно вскинула брови:
– Так ты из-за этого? Он улыбнулся:
– Нет. Тут совсем другое.
– Слава Богу. Я была в командировке, там нет роуминга.
– Прислала бы сообщение. Я звонил тебе много раз.
– Прости меня, Витенька, дуру грешную! – вдруг сказала она словами из фильма.
Оба рассмеялись.
Она привезла его к себе домой, заставила искупаться и переодеться в одежду брата, которую он так тогда и не забрал, а его тряпки сложила в пакет и выбросила в мусоропровод. Одеваясь, он заметил, что некоторые из вещей совсем новые, даже с этикетками. Витек понял, что они были куплены для него.
Ему показалось, что Нина в квартире живет одна.
Потом они долго пили чай на кухне и Витек рассказывал ей, что с ним произошло с того памятного апрельского дня. Рассказал почти все. Она смотрела на него ласковым взглядом, полным сочувствия, но половине рассказанного не поверила.
– Фантазия у тебя богатая, – заметила она. – Прямо хоть книжку пиши.
– Книжку? – удивился он.
Эта мысль ему раньше в голову не приходила. За годы жизни бомжом накопилось много чего, о чем можно было рассказать.
– А что, разве такие нужны?
– Дауж прочитал бы кто-нибудь.
– Дай мне тетрадь и карандаш, – попросил он.
Она принесла пачку бумаги для принтера и разовую ручку.
– Где тут у тебя можно уединиться? – спросил он. Она отвела его в нежилую комнату. Там стояли только стол и диван, да были сложены материалы для ремонта квартиры – пачки ламината, рулоны обоев, коробки с керамической плиткой, пластиковые плинтуса, мешки со смесями, банки с краской.
60
Витек засел за работу. Он лишь изредка выходил на балкон покурить, а потом возвращался за стол и упорно выводил каракули давно отвыкшей от письма рукой.
Под вечер он заметил у гаражей Ивана. Тот привел с собой ослика и возился с замком.
– Ваня! – закричал Витек с балкона и помахал рукой, – Ваня!
Иван обернулся и махнул в ответ. Витек выскочил во двор.
– Ты где был? – радостно подлетел он к приятелю и хлопнул по плечу.
Тот виновато замялся:
– У бабы своей.
– Какой бабы?
– Продавщица тут одна. Подкормила меня как-то. А потом я ее в парке встретил.
– Чего же не предупредил? Я уже не знал, что и думать.
– Извини, не до того было. Любовь-морковь, понимаешь.
Витек засмеялся. Он был очень рад, что Иван жив.
– И как морковь? Растет? – спросил он.
– Уже нет, – вздохнул Иван. – Завяла.
– Почему?
– Черт меня дернул сказать ей, что ослик – мой сын. Она сначала не поверила, а потом в слезы: «Если ты отец ишака, – говорит, – то сам ты – козел!» И прогнала.
«Я теперь тебя к себе не подпущу, – говорит, – ты ослицу трахал!» Я пробовал объяснить ей, что это давно было, по молодости и по глупости, а она уперлась и все: «Уходи, – говорит, – видеть тебя не могу».
– Н-да, – протянул Витек, – сложно с бабами.
– Еще как сложно! Но если по правде: что ослицу трахать, что тетку – один хрен. Разницы почти никакой.
Витек на стал спорить – Ивану виднее.
– А лечение твое как закончилось?
– Нормально, – просиял Иван, – я теперь в полном порядке – все вспомнил.
– Как ты расстался с Профессором? – задал Витек главный интересовавший его вопрос.
Тот удивленно посмотрел на него:
– Обыкновенно. Мы с ним бутылку распили и разошлись. Нормальный такой старикан. Он все выспрашивал, есть ли у меня родственники. Ну, я ему и выдал всю информацию – кто я и откуда.
«Это-то тебя и спасло», – подумал Витек, но ничего говорить не стал.
– Он потом кому-то позвонил, – вспомнил Иван, – и мы распрощались.
– А что по телефону сказал?
– Отменил встречу. Сказал, что ехать уже не надо. А почему это тебя интересует?
– Да так, просто. Ладно, это неважно.
Подошла Нина. Они поговорили минут пять о пустяках.
– Да, – вспомнил Витек, – я же ослика морзянке научил. Он мне сообщил, что его зовут Пяндж.
Иван просиял:
– То-то я смотрю, он все копытом выстукивает, а я не пойму, в чем дело. Думал, подкова отваливается. Ну, теперь пообщаемся вволю. Меня научишь?
Витек написал ему на бумажке буквы телеграфной азбуки.
– Практические занятия будут потом, я сейчас сильно занят.
– Ладно.
– Ты теперь домой поедешь? – спросил Витек.
– Не знаю. Покантуюсь пару дней на решетке. Если не помирюсь – уеду. А завтра выйдем на работу в парк.
– Ладно, не пропадай.
Они попрощались, и Нина с Витьком вернулись домой.
61
Витек работал над записями несколько дней. Нина его не беспокоила. Утром, когда он еще спал, она уходила на работу, оставив на кухне записку, что сегодня на обед. «Почти что семейная жизнь, – думал Витек. – Но как же она не боится оставлять дома бомжа? Вдруг обворую или пожар устрою?» Ее доверие лишний раз доказывало, что ему повезло, что он ее встретил.