«Вы, мужики, как большие дети, — парировала обычно Лариска — Нет бы думал о насущном. О деньгах. О семье, наконец. Так нет! Он всё в облаках витает!» — вздыхала она.
Игорь сплюнул, выматерившись вполголоса, отчего несколько голов на соседних лавочках обернулись в его сторону.
«Витает в облаках, — подумал он, — Меня ещё в школе выбешивала эта формулировочка. Нет, блин! Как вы, всю жизнь буду смотреть под ноги в поисках подножного же корма! Хрена с два!.. И так все свои мечты пустил под хвост, пытаясь соответствовать вашим стандартам — учёба, карьера. А тут ещё Лариса с созданием семьи торопит, — он отхлебнул ещё пива, — Мечтал писать музыку. Да и вроде неплохо получалось. А теперь вот с этой работой, когда я в последний раз свой синт[2] из шкафа доставал, а?! Где мои нотные тетради, где блокнот со стихами?! Лорка выкинула разбирая антресоли, думала, видите ли, что это старый школьный мусор. Сука!» — последнее слово он произнёс вслух, чем снова привлёк недовольное внимание окружающих.
«Лариска, — подумал Игорь, — Ну зачем ты мне такая? Ведь мечтал всю жизнь о любви, большой и настоящей. И нате вам. Получил. Любовь до гроба, а по воскресеньям — „Ашан“. Или „Икеа“. Интересно, Ромео с Джульеттой ездили в „Ашан“ по воскресеньям? А, ну да, они же умерли. Повезло им» — скривился Игорь, сминая пустую банку из-под Гиннеса. Потом швырнул мятую жестянку в урну, что была метрах в двух от него. Та, срикошетив от грязно-зелёного бока урны, звонко шмякнулась на асфальт.
— Молодой человек, вы в общественном месте, а не в пивной! Дымите, распиваете тут понимаешь, сквернословите, да ещё и мусорите! — проблеял старичок на соседней лавке, нервно зашуршав своей газетой.
— Отелло промахнулся! — осклабился в ответ Игорь, — Экскюзе муа[3] нах!
Старичок, гневно блеснув очками, вернулся к своей газете. Конфликт был исчерпан.
— Старый козёл, блин! — еле слышно проворчал Игорь, отвернувшись от старичка, — Нашёл молодого человека! Мне уж сороковник почти, дедуля! Хотя в сравнении с тобой и Ленин молодой. Господи, когда ж я сдохну?!
Игорь сгорбился и зарылся лицом в кулаки. Он часто так делал, когда на душе становилось особенно погано. Последнее время всё чаще и чаще. Слишком часто.
На ум пришли строки из какого-то древнего стиха, который ему прислала Лорка в Фейсбук, когда они только начали встречаться:
Игорь вспомнил свой последний день рождения. Хотя вспоминать было особенно нечего. Лариска купила каких-то салатов и пару бутылок недорогого вина. Она вообще-то неплохо готовила, но проторчав полдня в парикмахерской, не стала обременять себя кухней в день рождения любимого сожителя. Зато мама привезла шикарный торт, который сама испекла.
Потом зашли в гости соседи — семейная пара Толик и Марина. Так и просидели весь вечер впятером. Были тосты, здравицы, звонки с поздравлениями. Всё как обычно, всё как у всех. Правда, Игорь с Толиком, отлучившись под благовидным предлогом из дому, купили и тут же выпили в подъезде водки в пластмассовых стаканчиках, отчего Игорю весь вечер было не по себе. Но это мелочь, невинная шалость старых приятелей.
— Так, надо матери позвонить, — чуть придя в себя, подумал Игорь, и полез в карман пиджака за мобильником.
— Алло, мам, привет!
— Привет, Игорёк! Сама уж хотела тебе набрать, да подумала, ты всё ещё на работе сидишь. Как дела? Когда Лариса возвращается? — голос матери, как всегда, искрился добротой.
— Да не, мамуль, сегодня пораньше сбежал, — с напускной беззаботностью ответил Игорь, — решил немного в скверике посидеть, скоро домой поеду. Лариса, вроде, через полторы недели вернётся, точно не знаю. Она потом позвонит, скажет. И если честно, пусть подольше там побудет, хочу от неё отдохнуть. Да пусть хоть совсем не приезжает! — добавил он раздражённо.
— О как!
— Да! Она мне перед отъездом опять все мозги вынесла. Ну и я в долгу не остался. В общем как-то так.
— Ничего, помиритесь, у всех бывает, — ободряюще отозвалась мама.
— Да достала, не могу больше, — Игорь всё больше заводился, — Всё время в чём-то виноват. Сейчас вот «почему не мог с ней поехать?». А кто мне отпуск-то даст? Да и в гробу я видал этот Египет. Не выношу жару. Но её это не волнует.